Диктатор нарасхват

15 лет назад, 1 апреля 1994 года, Верховный совет Беларуси ликвидировал комиссию по борьбе с коррупцией, которую возглавлял депутат Александр Лукашенко. За неполный год существования этого органа его председатель превратился в популярного политика, апогеем деятельности которого стала отставка «отца» белорусского суверенитета Станислава Шушкевича с поста председателя Верховного совета. Упразднение комиссии не остановило победного марша директора совхоза – в июле он с огромным перевесом выиграл выборы президента страны. На этой должности «батька» остается до сих пор.

К Александру Лукашенко можно относиться по-разному, но нельзя не отдать должное его политическому таланту.

За полтора десятилетия постсоветское пространство потряс не один катаклизм, однако непотопляемый белорусский лидер всегда умудрялся приспособиться к любому положению и сохранял пространство для маневра, хотя не раз казалось, что он загнан в угол.

Сегодня одновременно забавно и удивительно наблюдать, как за благосклонность Лукашенко соревнуются Москва и Брюссель. Россия демонстрирует несвойственное ей «понимание» экономических проблем Беларуси, а Евросоюз досрочно включает Минск в программу «Европейское партнерство», допуская даже возможность приглашения «батьки» на саммит. А ведь еще недавно Москва давила на Минск, давая понять, что пришла пора делать окончательный выбор в пользу интеграции под российской эгидой. Да и личные отношения Владимира Путина с Александром Лукашенко складывались более чем прохладно. ЕС же клеймил «последнего диктатора Европы», пугая Беларусь изоляцией и вводя санкции против ее руководства.

В чем секрет внешнеполитического успеха Лукашенко? Сквозь геополитические бури его вел надежный компас – воля к власти в сочетании с отменной интуицией. Он всегда знал, откуда в данный момент исходит наибольшая опасность его личному положению.

В 1990-е годы, когда вся Восточная Европа бурлила процессами демократической трансформации, политик с авторитарными наклонностями и намерением оставаться у власти как можно дольше сделал выбор в пользу России. Запад слишком активно стимулировал перемены. А Москва не собиралась менять суть белорусского режима, тогдашнему президенту Борису Ельцину было достаточно имитации интеграционного процесса. К тому же на горизонте маячила перспектива выйти на более широкий оперативный простор Союзного государства.

Правда, амбиции, связанные с возможностью завоевания Москвы, Кремль отсек довольно быстро. Зато экономическая выгода Минска была очевидна, что укрепляло власть «батьки» и позволяло игнорировать откровенно враждебное отношение к нему Запада.

Пока руководители соседних стран пытались уцепиться за поезд европейской или евроатлантической интеграции, Беларусь занимала демонстративно независимую позицию, не уставая напоминать Москве, что у нее есть один-единственный верный друг, которого нужно холить и лелеять.

После смены власти в России Кремль попытался конвертировать «дружбу и братство» в экономические дивиденды, но добиться ничего не смог. Александр Лукашенко, точно почувствовав перемену атмосферы, начал трансформироваться из главного приверженца воссоединения в национального лидера, твердо стоящего на страже интересов своей страны. Благо к тому времени – начало 2000-х годов – белорусское общество уже привыкло к суверенитету и начало воспринимать его как ценность. Так что уже можно было разыграть карту «российского империализма».

Кроме того, «батька» понимал, что, как только в России пробудятся хоть какие-то амбиции по восстановлению сферы интересов, западная реакция – почти инстинктивная – будет заключаться в противодействии. И независимая Беларусь, пусть даже и авторитарная, Европе и США окажется несравнимо милее, чем территория, пусть и демократическая, находящаяся под контролем Москвы. Так что помощь России помогала президенту Беларуси обороняться от «цветных революций», а гипотетическая угроза поглощения со стороны Кремля гарантировала, в крайнем случае, заступничество Запада.

Сегодня сложилась ситуация, идеальная для такого мастера лавирования, как Лукашенко. Обострение геополитической конкуренции в зоне бывшего СССР налицо. Вопросы о том, насколько демократичен тот или иной режим, который всегда задавал Запад, как и проблема «рентабельности» отношений, заботившая Москву, отступают на второй план. Зато вперед выдвигается тема лояльности.

Европейский союз демонстративно изменил подход к Минску. Собственно говоря, Брюссель стал применять к Беларуси не завышенные требования, как к странам, потенциально претендующим на членство, а те же критерии, что и к прочим постсоветским республикам. Ведь если ставить Минск в один ряд с Казахстаном или Азербайджаном, с которыми у ЕС прекрасные отношения, то Беларусь выглядит ничем не хуже. Перемена угла зрения стала возможной еще и потому, что прежние «оазисы демократии» в Тбилиси и Киеве ожиданий явно не оправдали.

Периодически обостряющиеся отношения России и ее газовых клиентов повышают значение Минска и для тех, и для других.

Москва же со своей стороны, ощутив после событий минувшего августа острый дефицит надежных партнеров, заинтересована в том, чтобы привязать Беларусь как можно прочнее.

Белорусский лидер отдает себе отчет в том, что бесповоротный шаг в ту или иную сторону чреват для него потерей власти. В Европе никто никогда не даст ему никаких гарантий, сколь активно его туда бы ни завлекали. Россия же, если не будет опасаться потери Минска, может начать вести себя достаточно бесцеремонно.

В ближайшее время «батьке» предстоит испытание его политического таланта, связанное с отношением к независимости Абхазии и Южной Осетии. Россия добивается от Минска признания, что стало бы своеобразной «клятвой верности». Европейцы, презрев все формальные приличия, грозят: признание похоронит шансы Беларуси на европейскую перспективу.

Ситуация, казалось бы, безвыходная – надо делать четкий выбор. Но до сих пор Александру Лукашенко удавалось-таки оставлять для себя лазейку. Из белорусского парламента уже звучат рассуждения о том, сколь сложен этот вопрос и как много времени понадобится для его обсуждения. Зная степень независимости народных избранников в Минске, не приходится сомневаться, чью позицию они выражают.

Скорее всего, Лукашенко сделает все возможное, чтобы «замотать» признание. Дело не столько в давлении Запада, сколько в том, что ни одно постсоветское государство не заинтересовано в легитимации прецедента насильственного изменения границ.

Попытка Минска морочить голову, конечно, крайне разозлит Москву, а в разгар экономического кризиса Беларуси больше неоткуда рассчитывать на материальную помощь. Но при этом меры наказания соседней страны за отстаивание собственной позиции, если Россия к ним прибегнет, будут выглядеть уж очень вызывающе.

Что-то подсказывает, что потрясающее чутье Александра Лукашенко снова поможет ему пройти между дождевыми струйками. Его воля к власти подскажет ему верный способ действия.

Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»