Дети диктатора

В книге «Фрикономика» экономиста Стивена Левитта и журналиста Стивена Дубнера есть такая история. В 1966 году Николае Чаушеску запретил в Румынии аборты, объявив, что «эмбрионы — собственность общества».

Всех граждан, отказывавшихся заводить детей, в социалистической Румынии называли дезертирами и предателями, не уважающими интересы страны.

Женщин по месту работы посещали представители госорганов (их издевательски прозвали «менструальной полицией») и делали обязательные тесты на беременность с последующими взысканиями для тех, кто слишком долго не был на сносях. Например, таких женщин обязывали платить т. н. «налог на целибат».

Смысл у «декрета 770» был экономический: Чаушеску рассчитывал нарастить темпы экономического роста, искусственно подняв рождаемость в стране. Одновременно с запретом на аборты с полок магазинов исчезли средства контрацепции — достать их могли только образованные обеспеченные горожанки, причем на черном рынке. Экономический рост шел с неизбежными издержками: на исходе детородной двадцатилетки «лишних» детей начали сдавать в приюты, где их заражали СПИДом или другими смертельными болезнями. Иногда продавали в рабство.

До запрета на аборты дети в румынских семьях рождались лишь в одном случае из пяти, все остальные беременности прерывались.

Меры, принятые Чаушеску, действительно имели успех: в первый год после запрета абортов рождаемость выросла в два раза. Правда, впоследствии исследования показали, что дети, рожденные в 1967 году, во всех отношениях были менее успешными, чем дети, рожденные в 1966-м, всего за год до запрета абортов.

«Декрецеи» (так в Румынии назывались дети, рожденные в период запрета на аборты) хуже учились в школе, имели проблемы с поиском работы (устраивались на плохую или вообще оставались безработными) и к тому же имели более высокие шансы, скажем так, приобщения к криминальным кругам. В общем, тут ничего удивительного: то, что запрет на аборты оборачивается ростом преступности в некоторой временной перспективе, — известный факт.

16 декабря 1989 года тысячи граждан вышли на улицы Тимишоары, при расстреле демонстрации погибли десятки человек. Среди протестующих, пишут Левитт и Дубнер, было много студентов и тинейджеров. Беглое гугление показывает, что восстание в Тимишоаре действительно было восстанием молодых и злых: они стояли в первых рядах демонстраций, шли на танки и под пули, срывали со зданий коммунистические флаги и обещали умереть, чтобы стать свободными.

Авторы «Фрикономики» приводят воспоминания одного из лидеров оппозиции (его имени в книге нет, но упоминается, что речь идет о 41-летнем профессоре), который признавался, что выйти на улицу его заставила собственная 13-летняя дочь. «Интереснее всего то, что не бояться нас научили наши собственные дети, многим из которых тогда было 13—20 лет», — говорил он позднее.

Молодые люди были и в толпе в Бухаресте, когда Чаушеску через несколько дней после Тимишоары решил выступить с речью перед гражданами. Предполагалось, что на площади будут только его сторонники, однако, едва диктатор начал говорить, из толпы послышались выкрики «Долой убийц!», «Крыса!» и «Тимишоара!» В тот день Чаушеску ушел с балкончика, откуда он обращался к гражданам, а меньше чем через неделю уже пытался бежать из страны. 25 декабря его расстреляли.

Авторы «Фрикономики» подчеркивают, что Чаушеску был единственным из лидеров социалистических стран, вместе с властью лишившихся жизни. «Не стоит упускать из вида и то, что смерть Чаушеску во многом была приближена молодыми румынами, многие из которых, если бы не запрет на аборты, вообще не должны были бы родиться», — добавляют авторы книги. Объяснение у этого простое: нежеланными детьми никто особо не занимался, у них не развивалось представлений об иерархии в обществе и о необходимости подчиняться представителям власти. Кроме того, они жили в плохих экономических условиях и не имели никаких перспектив в жизни. Выросло целое поколение детей, которым вообще нечего было терять.

Можно, конечно, не верить в историю о том, как Чаушеску прикончили дети, которых не должно было родиться, если бы не запрет на аборты, но мне лично эта история ужасно нравится.

Совсем не могу выкинуть ее из головы уже две недели — с тех пор, как Владимир Путин подписал «закон Димы Яковлева».