«Даже не объявили всенародного траура. Потому что слишком часто стали падать и редко стали вспоминать»

В очередной программе «Код доступа» на радио «Эхо Москвы» журналист Юлия Латынина высказалась об авиакатастрофе под Ярославлем.

Очередная траурная неделя. Правда, общенародного траура не объявлено. Разбился ярославский «Локомотив». Действительно, удивительно: президент рядом присутствовал, толкал речугу про модернизацию очередную.

И даже не объявили всенародного траура. Потому что слишком часто, видимо, стали падать и редко стали вспоминать. Обратите внимание, что у нас, во-первых, катастрофы уже стали происходить как где-нибудь в Конго. Причем мне сейчас скажут, что типа у Конго нет космических ракет. Так я должна оговориться, что космические ракеты тоже падать стали. И всё по той же причине – воруют и не увольняют. Если вы не будете увольнять людей за то, что у них это происходит, то всё будет падать и биться гораздо чаще.

Как правило, траура не объявляют. А главное – потом не любят вспоминать. У нас только что было 8 сентября, все-таки как-никак годовщина взрывов в Москве, 8-е и 13-е, Гурьянова и Каширка. Посмотрите, как американцы отмечают 11-е. А мы не отмечаем никак. 24 августа только что было. Напомню, что дата одновременного падения двух самолетов, про которые нам сначала три дня говорили, что они случайно вместе упали. Потом случился взрыв на «Рижской», потом случился Беслан. Потом про оба самолета просто постарались забыть. Я уж не говорю, что мы не отмечаем такие даты, как взрыв электрички в Ессентуках или взрыв на рынке в Самаре. Действительно, стало как в Конго.

Еще одно маленькое замечание. Звонят мне сегодня приятели, которые близко общаются с молодежной сборной российской, и говорят, что ребята из сборной хотят идти в Останкино и устраивать пикет по следующей причине. Они включают телевизор, они видят там только в новостях по Первому, по второму каналу дежурные две минуты, после которых дальше рассказывается про достижения Путина, про достижения Медведева. Они видят дежурные две минуты. Они ничего не видят по каналу «Спорт», идет какой-то художественный фильм. И вот канал EuroNews – правда, надо сказать, что канал EuroNews, он все-таки не вражеский, у него часть пакета российская – каждые 10 минут, сломав свою сетку и перемежая всё это с кадрами 11 сентября, показывает прямые включения из Ярославля в прямом эфире. И вот ребята из молодежной сборной хотят идти в Останкино и разбираться. Все возмущены, смс-ками переписываются. Это тоже меня поразило, это нежелание сосредотачиваться на катастрофах.

Да, мы видим, что катастрофы происходят постоянно, это как мы где-нибудь читаем, что у берегов Танзании или у берегов Занзибара затонул паром, не то 300 человек погибли, не то 400. Никто не знает, почему он затонул. Ясно – потому что была Танзания или Занзибар. И обязательно, в отличие от Танзании и Занзибара, у нас следует, что Дмитрий Анатольевич поручил разобраться, обязательно следует рапорт соответствующего министра Дмитрию Анатольевичу, обязательно говорится, что Генпрокуратура занимается этим вопросом.

У нас гигантское количество чиновников, число которых возросло за время правления Путина (насколько я понимаю, чуть ли не в полтора раза), и вот у нас всем занимается только Генпрокуратура. А как у нас Генпрокуратура занимается всем, тоже известно. И обязательно рапорт перед Дмитрием Анатольевичем. Обратите внимание: где бы ни был соответствующий министр, он не отправится лично разбираться с катастрофой, он будет обязательно рапортовать Дмитрию Анатольевичу. Если какой-нибудь «Прогресс» упал, то главу соответствующего ведомства через несколько часов вы увидите не на месте катастрофы, а увидите в кабинете Дмитрия Анатольевича.

Вот еще несколько вещей, которые я хочу сказать. Так получилось, что я общаюсь с несколькими летчиками. И каждый раз от того, что ни мне рассказывают, у меня буквально волосы дыбом встают. Вне зависимости от того, почему именно произошла катастрофа, был ли там правильно выставлен стабилизатор, или этот стабилизатор выставили в последний момент и не заметили, что там лампочка горит желтая, которая почему-то желтая, а не красная... Так уже разбились два самолета, мне говорили, по такому же образцу в Китае еще в начале 90-х. Не важно.

Сейчас, скорее всего, речь идет об ошибке пилота. Но ошибки пилота тоже происходят из-за чего-то. Точно так же, как под Петрозаводском это была ошибка пилота из-за того, что пилот садился на неподготовленный аэродром. Сама взлетная полоса была освещена тускло, вдобавок то место, где плот должен был видеть полосу, она была заросшая деревьями. А рядом было хорошо освещенное шоссе. Так вот ошибки пилота тоже не на пустом месте происходят.

Вот простой вопрос. Когда я общаюсь с моими друзьями пилотами, что меня больше всего шокирует в их рассказах? Первое – это деньги. Пилот первого класса – сейчас им срезали зарплату – получает где-то 48 тысяч рублей. Ребята, у нас средняя зарплата в Москве 40 тысяч. У нас другие мои знакомые, которые курьеров нанимают, жалуются, что мальчики за 40 тысяч рублей не пойдут почту на метро развозить. 48 тысяч рублей пилоту первого класса, это на внутренних авиалиниях. Эта замечательная реформа была сделана, как всегда, по образцу международной, а образец международной заключался в том, что там нет классов, там платят за налет. Только у нас теперь и за налет не платят, и за класс не платят. Замечательно. 48 тысяч рублей.

Второе, на что больше всего обращают внимание пилоты, – на неподготовленные аэродромы, на то, что гигантское количество внутренних аэродромов не имеют даже курсо-глиссадной системы посадки, надо садиться по приводным маякам, так, как садился и разбился самолет в Петрозаводске, так, как садился и разбился смоленский летчик. Не буду вдаваться в технические подробности, которые они рассказывают, но они говорят, что это просто реально трудно – садиться без курсо-глиссадной системы.

И вот на этом фоне третье, что вызывает дикую злобу людей, которым приходится реально рисковать своими жизнями и жизнями пилотов, это, конечно, разные распоряжения начальства. Потому что недавно разбился АН, очередной «кукурузник», после чего Дмитрий Анатольевич благодетельным своим распоряжением распорядился, что с 1 января типа каждый самолет, который должен летать, включая АНы, должен быть оборудован системами TCAS и СРППЗ. Тут же доброхоты подсчитали, что на стоимость одной СРППЗ можно купить 30 этих «кукурузников» (может быть, я преувеличиваю, но много «кукурузников»). Т.е. практически это распоряжение, которое оставляет без авиации российский Дальний Восток, а главное – оно абсолютно бесполезно.

Вот летают люди за 48 тысяч рублей в месяц и видят, что решением начальственных самодуров на абсолютно бесполезной системе, которая даже не всегда функционирует, потому что у них на земле нет соответствующего матобеспечения, выделяются деньги, которые потом попилятся. Кстати, что меня изумляет, – что российские пилоты не ругают российские самолеты. Они не ругают ТУ, не ругают ЯКи. Я знаю, что эти самолеты не экономичны, они жрут много топлива. Но пилоту же на топливо наплевать, сколько оно стоит.

И четвертая вещь, о которой необходимо сказать, это тема, которую я бы назвала мигалки в воздухе. Вот то, что рассказывают пилоты, это невероятно. Мигалки на земле отдыхают. Если вы думаете, что эти ребята в воздухе летают как-то по-другому… Помните, в фильме «Крепкий орешек» – дурацкий, правда, фильм – захватили террористы аэродром, и все самолеты должны были крутиться, не могли сесть и падали один за другим. У них террористы в дурацком фильме, а у нас наши собственные слуги народа.

Потому что если Путин или Медведев летит куда-то из «Внуково-3» и задерживается, то самолеты будут там хоть полтора часа в воздухе крутиться. И как до сих пор никто не упал и не разбился, это большое чудо. И это касается не только Путина и Медведева, это касается и других мигалок. Потому что эти ребята не представляют себе, что аэродром может закрыться, что опаздывать на три часа на взлет нельзя.

Один из моих друзей, которого я не могу, конечно, называть, рассказал мне абсолютно леденящую душу историю. Не буду называть город, в который он летел, и не буду называть имя человека, которого он вез. Но суть заключалась в том, что это был северный аэродром, который закрывался в полпятого вечера, он не приспособлен был дальше для посадки.

Соответствующий ВИП опоздал сначала на час, потом на полчаса, потом еще на полчаса. Взлетало всё это с «Внуково-3». Там большая очередь. Пилот понимал, что если он не успеет долететь до этого северного города и сядет на запасной аэродром, то его просто уволят. Во «Внуково», если помните, полосы перекрещиваются. Он сказал, что будет взлетать с перекрестка. Он взлетел. Т.е. он взлетел с половины полосы. Понятно, что он, наверное, нарушил всё, что можно было нарушить. Слава богу, это был опытный пилот. Но это поведение ВИПов в воздухе.

И я о поведении ВИПов в воздухе говорю специально. Потому что я хочу напомнить, что в момент, когда разбился «Локомотив», на этом ярославском аэродроме стояло огромное количество ВИП-самолетов. А это совершенно не приспособленный к этому аэродром, там два с половиной глухих диспетчера, которых всюду начинают гонять ФСОшники.

Еще раз повторяю, мы этого никогда не узнаем и никогда не сможем доказать, но, скорее всего, то давление, которое было на пилотов и на диспетчеров, и тот бардак, который был из-за этого количества прилетевших самолетов… как сказать сыграл свою роль в аварии? Если человек утром поссорился с женой, а вечером разбился, как доказать, что вечер произошел из-за утра? Никак, но есть вероятность. Еще раз повторяю, ошибка пилотов – это ошибка пилотов. Но у нас наши главные пилоты, Дмитрий Анатольевич и Владимир Владимирович, вот мы находимся все вместе на таком самолете, который уже падает и перешел в свободное падение. И главной заповедью является не увольнять никого, кто совершил проступок или преступление.

Еще одну вещь я забыла сказать. Эту вещь мне рассказали Матвей Ганапольский и Виктор Шендерович по поводу катастрофы. Передо мной лежит страшное письмо, которое пришло Шендеровичу от сестры Николая Красикова, это член экипажа самолета, разбившегося под Магаданом, АН-12. Грубо говоря, это письмо о том, что останки их родных в тайге никто не ищет, разбились – и ладно, типа звери их там сожрали, и ничего, даже куска мяса, им не отдали на то, чтобы похоронить. Одновременно Дмитрий Анатольевич проводит совещания, принимает решения, чтобы каждый «кукурузник» оборудовать заграничной системой. И 48 тысяч рублей для пилота. И отсутствие курсо-глиссадных систем посадки на абсолютном большинстве российских аэродромов…