Дакота: «На месте Ксении Собчак я бы Тимати врезала!»

Белорусская участница «Фабрики звезд-7» вышла в финал реалити-шоу. Незадолго до этого она рассказала ОК! о том, чем Минск лучше Москвы, кому посвящена ее татуировка и что будет делать, если продюсер сделает ей непристойное предложение.

Белорусская красавица Маргарита Герасимович, теперь известная как певица Дакота, — девушка с характером. В «звездном доме» она существует по принципу, воспетому другими подопечными Константина Меладзе — группой «ВИА Гра»: «Нет ничего хуже, чем быть как все».

Дакота считает себя панком, но одновременно слушается Филиппа Киркорова. Благодаря своей непосредственности она приковала к себе внимание всей страны. ОК! тоже не остался в стороне. Мы напросились к Дакоте в гости, прямо в «звездный дом».

— Как вас тут кормят?

— Я кормлюсь сама. (Смеется.) Покупаю еду на свои деньги. Я вегетарианка, ем гавайские овощные смеси, блинчики с творогом, йогурты. Иногда, бывает, даже макароны...

— От них же полнеют!

— Если из грубых сортов пшеницы и масла не добавлять — то не полнеют. Но я на этом не заморачиваюсь. Не собираюсь пропагандировать анорексию! Мне гораздо приятнее съесть с друзьями пиццу в кафе, чем сидеть на салатах.

— Я смотрю, тебе вообще на «Фабрике» комфортно...

— С чего вы взяли? Мне очень тяжело! Люди, которые находятся со мной рядом, имеют абсолютно другие ценности и убеждения. Есть буквально пара человек, с которыми я нахожу общий язык.

То, что «фабриканты» одна семья, — миф. Это не так, мы все разные, каждый со своими «тараканами».

К тому же замкнутое пространство очень меняет людей. Я, например, в обычной жизни матом не ругаюсь. Но попала на «Фабрику» — и у меня уже 356 замечаний от администрации! А я не могу по-другому, потому что иначе уже на кого-нибудь сорвалась бы.

— У тебя, говорят, боксерские груши есть?

— Да, для тайского бокса. Я попросила — мне их дали. Занимаюсь практически каждый день.

— Когда ты их бьешь, кого-то конкретного представляешь?

— Да, особенно одного... Не хочу называть его имя.

— А помнишь, как решила пойти на кастинг?

— Я не думала об этом! Никогда не стремилась стать звездой. С пяти лет у меня была мечта стать композитором. Я занималась музыкой, писала песни.

Все вокруг говорили, что мне надо как-то реализовывать свой талант. А я не то чтобы не знала, как это делать, — просто ленилась, Я вообще очень ленивая.

И тут я узнала, что на «Фабрике» будет Константин Меладзе, которого я считаю одним из лучших композиторов в стране. Я подумала: «Надо передать ему свой диск!» Приехала с друзьями из Минска, привезла с собой 10 дисков с демозаписью.

Но чтобы попасть в комнату, где сидел Меладзе, надо было записаться на кастинг. Он начинался в 12 дня. Я приехала в 2 часа ночи, чтобы занять очередь и побыстрее с утра пройти, но оказалась 24-й! Стояли люди, приехавшие из Краснодарского края, Нижневартовска, на фурах добирались — в общем, сумасшествие!

Причем нам сказали сложить сумки в определенное место. А я не могу: у меня же там диски! Мне говорят: «Девочка, зачем тебе сумка?» Я ответила, что у меня там жизненно важные предметы, без которых я умру. В общем, с этой сумкой везде и таскалась.

Утром в комнату к продюсеру запускали по десять человек. Я зашла, и нам сразу сказали петь. Я думаю: «Ну, сейчас спою что-нибудь, потом отдам диск и поеду домой». Спела. Константин Меладзе говорит: «Все свободны, а вы — останьтесь». Я так удивилась!

Потом узнала, что таким образом прошли всего лишь 150 человек из десяти тысяч. На следующем этапе их осталось только 70. И я думала, что вот сейчас уж точно скажут до свидания, и я все-таки отдам диски. Но так и дошла до финала.

Пару раз за это время съездила домой, написала еще несколько песен... А диски до сих пор у меня так и лежат.

— У некоторых артистов есть предубеждение относительно «Фабрики звезд», они даже пытаются сбросить с себя ярлык бывших «фабрикантов».

— Ярлык — это, например, абсолютно бездарная девочка из Урюпинска, которую раскрутил богатый любовник, и она поет под фанеру. Совсем другое дело, когда ты прошел эти сумасшедшие кастинги, выбился из толпы, получил замечательную школу и стал артистом. За этот «ярлык» стоит побороться. Никто никогда не обвинял «фабриканта» в том, что у него нет голоса, таланта и что он слаб.

— Готова ли ты к тому, что продюсеры будут менять тебя?

— А я уже поменялась. Чтобы раньше на меня надели платье с декольте?! Да вы что! Скажи мне кто-нибудь об этом месяца три назад — я бы рассмеялась человеку в лицо.

Теперь же я спокойно надеваю даже уши Микки-Мауса. (Смеется.) Меня поменяли, но при этом показали, что можно оставаться собой, вполне вписываясь в рамки шоу-бизнеса.

— Ты родом из Минска. А как тебе Москва?

— Естественно, по сравнению с Москвой Минск — деревня. Зато это небольшой европейский городок, очень чистый, в отличие от вашей столицы, и крайне дружелюбный.

Белорусы вообще, мне кажется, добрее россиян. Я люблю свой город. Но понимаю, что жить там не буду. Я хочу достичь высот в шоу-бизнесе, а в Москве для этого объективно больше возможностей.

— Ты ведь еще учишься в школе...

-- Да, я сейчас в 11-м классе. Но в школе отличный директор, я с ней очень дружу. Она просто мечтала, чтобы я чего-то добилась.

Когда меня, наконец, выгонят с «Фабрики звезд» (смеется) и я вернусь в Минск, то пойду сдавать экзамены. До этого я, правда, шла на медаль, а сейчас ее, наверное, уже не будет... Но думаю, это того стоило.

— Так ты хорошо учишься? А на вид такая хулиганка...

— На самом деле я бунтарь. (Улыбается.) Например, никогда не носила школьную форму! Когда все надевали брючки и жакеты, я приходила в джинсах. Несколько раз меня даже не пускали в класс, говорили: «Иди переодевайся». Я не возвращалась, потому что для меня нет ничего хуже, чем носить вещи, которые сковывают мои движения, в которых я не могу кататься на скейте или гулять.

— В женском туалете курила?

— Не курю и никогда не буду. Голос берегу.

— А с чего ты начала писать песни?

— Меня вдохновил Стинг. Я услышала в конце фильма «Леон» его Shape of My Heart, и песня растрогала меня до слез. В тот же день пошла и подобрала эту песню на фортепиано. Потом решила писать свое.

— Любовь и страдания — постоянная тематика твоих песен?

— У меня нет рамок. Последняя песня, которую я написала в «звездном доме», — про то, как некоторые мальчики и девочки тусуются в клубах, «сливая» папин кошелек. Они жалуются, что у них куча проблем, но не замечают, что имеют две руки, две ноги, голову и могут самостоятельно решать проблемы...

Кстати, я писала эту песню до четырех утра и потом на йогу не смогла проснуться. За это меня отругал Юрий Аксюта: «Я, конечно, понимаю, что вдохновение может прийти когда угодно, но у нас есть правила!»

— Тебе для написания песен нужны какие-то определенные условия? Есть ли они на «Фабрике»?

— Если честно, то условий нет. Именно поэтому я и пишу глубокой ночью. В другое время все постоянно под боком репетируют, бренчат на гитарах, стучат в барабаны, кто-то в сауне ржет, с кухни орут: «Где мои вилки?!» — и т. п. В таких условиях творить очень тяжело.

Я пишу обычно в одиночестве, шесть часов подряд, выхожу только в туалет и поесть. В «звездном доме» только одно место, где можно сосредоточиться, — солярий. Но писать песни в солярии нереально. (Смеется.)

— Зачем ты сделала себе татуировку?

— Это посвящение. Я набила татуировку своего дедушки. Кроме мамы, он самый близкий мне человек. Он джазовый музыкант. На днях было как раз 40 дней, как он умер... О том, что его больше нет, я узнала на «Фабрике».

Татуировку сделала на том же месте, что была у него. Она практически такая же, только у дедушки были две перекрещенные пушки. У меня написано grand daddy, что означает «дедуля».

— А вот у Тимати на руке написано black star. Тебе нравится такое культурное явление, как Тимати?

— Нет! Меня возмущает его отношение к девушкам! Я против сексизма, который от него исходит. Он ведет себя ужасно.

«Потанцуй со мной!..» Господи, неужели он и правда думает, что все об этом мечтают?! Я бы на месте Ксении Собчак ему врезала.

Когда ущемляют мои права, считают, что я баба или телка, я готова просто убить. В жизни не буду петь с Тимати! Он позер. До тех пор пока он будет называть девушек телками, у него телки и будут.

— Что родители говорят о твоем поведении на «Фабрике»?

— Когда я пришла к маме и заявила, что поеду в Москву, она сказала: «Ты что, дурная? Там же все куплено! Ну, хорошо, если скажут заплатить 10 тысяч долларов — мы с папой наскребем. Но если скажут сорок — мы не потянем!»

Я посмеялась, говорю: «Мама, я поеду только показать свои демо». Она отпустила меня и каждый раз сильно удивлялась, когда я ей присылала SMS, что прошла первый тур, второй, третий... Она была в шоке, писала: «Как это? И деньги не просят?!» Не верила до последнего.

Сейчас она меня очень поддерживает. Правда, и ругает иногда. Говорит: «Риточка, пожалуйста, выбирай выражения! Крыть матом — это некрасиво». А у меня непроизвольно получается!

— А друзья как на тебя реагируют?

— Они сначала удивились моему участию в «Фабрике». Нашлись даже такие, кто сказал: «Ты продала панк-рок!» Но это же такие детские убеждения, глупые.

Сейчас они уже понимают, что «Фабрика» для меня как работа. Они между собой так и говорят: «Дакота в командировке».

— В жизни тебе какие мальчики нравятся?

— Мне нравится мой мальчик. Он гитарист в хард-кор-группе.

— Ревнует тебя?

— Нет, он мне доверяет. Да я и не даю поводов для ревности. Он знает, что я всегда дружила с мальчиками, с детства.

В раннем возрасте у меня практически не было подружек, я дружила с парнями, играла с ними в казаки-разбойники, в танчики, каталась на велосипеде. Я привыкла вести себя с ними абсолютно так же, как и с девочками.

Вот есть представления, что если в гости приходит подруга, то при ней можно ходить по квартире в полотенце или нижнем белье, а если придет мальчик, то при нем нельзя. Или с девочкой можно откровенничать и говорить на секретные темы, а с мальчиками — нет. Так вот у меня такого нет.

Все мои лучшие друзья — мужского пола. Мой молодой человек это знает, тем более что большинство из них наши общие друзья.

— Сейчас-то у тебя есть подруги?

— Близких — всего две. Но и они похожи на парней, их даже в транспорте часто путают с мальчиками, потому что они накачанные и в татуировках.

— Откуда у тебя такие знакомства?

— Вне шоу-бизнеса я живу панк-рок- и хард-кор-сценой, слушаю некоммерческие альтернативные группы, и тексты у них абсолютно не про любовь, а о политике, мясоедстве и т. п. Для меня это даже больше чем музыка, это моя жизнь, моральные устои, мое душевное состояние.

— Ты не боишься, что в какой-то момент в шоу-бизнесе тебе могут сделать двусмысленное предложение?

— О нет! Я сразу упакую вещи и поеду домой.

Но я такая личность, что продюсеры вряд ли будут так себя вести. Такое обычно предлагают кукольным девочкам с длинными ресничками. Это явно не я. (Смеется.)

— Сейчас вопрос, с которого будет начинаться каждое твое интервью в ближайшие два-три года: откуда псевдоним Дакота?

— Я искала перевод выражения round about (с английского — «неоднозначная», «многогранная». — Прим. ОК!) на разных языках. Нашла много всяких неблагозвучных выражений, но тут вдруг увидела португальское dakota. Подумала: вот и отлично!

— Продюсеры не предлагали поменять?

— Сразу одобрили, особенно Филипп Киркоров. Он сказал: «Так красиво, господи!» А одобрение нашего, извините, короля шоу-бизнеса все-таки чего-то стоит!