«Чтобы выиграть будущее, нужно не красть то, что делают на рынке мировые лидирующие компании, нужно вкладываться в управление»

В Пакистане начнут собирать беларуские тракторы мощностью более 100 лошадиных сил, сообщила пресс-служба МТЗ.

По мнению руководства завода, сборочный цех открывает «долгосрочные взаимовыгодные перспективы». А для затравки Александр Лукашенко, который как раз находится в Пакистане с официальным визитом, вручил премьер-министру этой страны Шахбазу Шарифу сертификат о безвозмездной передаче двух тракторов МТЗ с навесным оборудованием.

Никакой фантазии: правитель делал то же самое почти десять лет назад.

Ну и по мелочи — карту развития всестороннего сотрудничества между странами на 2025-2027 годы подписали, о безвизе и транспортном коридоре поговорили, подарками обменялись.

Впрочем, есть кое-что, что удивляет в этой новости. И это не сам поиск беларускими властями новых торговых партнеров на дальней и очень дальней дуге.

Во-первых, это уже далеко не первая за тридцать лет правления Лукашенко попытка запустить совместную сборку (куда, кстати, делось производство, открытое в пакистанском городе Карачи в 2015 году?).

А во-вторых, пусть беларуские тракторы, по утверждению чиновников Пакистана, там хорошо знают с советских времен, но почему-то объем взаимной торговли совершенно не впечатляет и колеблется от 50 до 65 миллионов долларов (данные МИД РБ 2021 года, после статистику власти закрыли).

Так что мешало одним активно поставлять много, а не по 2-3 тысячи единиц техники в год, а другим — покупать, или хотя бы собирать трактора? И можно ли говорить о перспективном сотрудничестве со страной, объятой протестами?

Филин разобрался вместе с бизнесменом и блогером Александром Кныровичем, что не так в бодрых речах и далеко идущих планах беларуских властей.

— О какой карте развития сотрудничества на 2025-2027 годы можно говорить, если в Пакистане прямо сейчас идут гражданские протесты с требованием отставки правительства?

— Ну у нас сейчас все такие друзья — один из главных «друзей» Беларуси, к примеру, Венесуэла, — напоминает Александр Кнырович, — где экономика упала в 4 раза, где черт-те что творится с точки зрения гражданской жизни, где в очередной раз сманипулировали с выборами, и это вызвало протесты.

Нормальных друзей у нас теперь нет вообще, поэтому Пакистан ровненько попадает в эту плеяду «больших друзей». Как только где-нибудь происходит, извините, какое-нибудь дерьмо, так Беларусь тут как тут: давайте дружить. Так что и в случае с Пакистаном ничего удивительного.

— Удивительно другое: это ведь далеко не первая попытка запустить совместное производство тракторов. Как минимум 2015 году такое было, в 2022-м обсуждали, что вот-вот — но если не получилось в прежние годы, почему должно получиться сейчас?

— Знаете, это какая-то маниакальная идея: вот мы поставляем вам технику, а она плохо идет на рынке, потому что проигрывает конкуренцию, так давайте сделаем сборочное производство.

А надо сказать, что те 2-2,5 тысячи тракторов, которые Беларусь продает в Пакистан, это капля в море, потому что население этой страны — 240 миллионов человек, э то одна из крупнейших стран на планете с точки зрения населения.

И 20% экономики составляет сельское хозяйство. Поэтому трактора там нужны, и рынок наверняка куда более интересный, чем в той же России, куда идет подавляющее большинство нашей сельхозтехники.

Но секретик в том, что наверняка основная часть тракторов в Пакистане окажется китайскими, поскольку эти страны непосредственно граничат (на северо-востоке, граница более 500 км — Ф).

То есть, на этом рынке царит продукция из совершенно других стран, по сравнению с которыми МТЗ неконкурентоспособен. И сама идея сделать сборочное производство, чтобы сэкономить буквально пару процентов, не позволит создать конкурентное преимущество.

Разговоры о сборочном производстве (давайте, мол, его создадим и будем захватывать рынок) — это для бедных. Это оттого, что нет других способов сотрудничать. Поэтому я на такие громкие заявления не обращал бы внимания — особенно памятуя, как бесславно завершилась эпопея со сборкой беларуских МАЗов, БЕЛАЗов и тракторов в Венесуэле.

Вложили $55 миллионов, открыли производство, что-то выпустили, оказалось неэффективно — и забыли про этот проект, закрыли, и он стоит до сих пор.

Перед самыми выборами туда приезжал беларуский премьер-министр Головченко, чтобы поддержать Мадуро, объявил, что они будут возобновлять этот выпуск — а дальше все снова затихло.

Поэтому все это такие странные танцы, которые служат исключительно словесными экзерсисами, а к реальной экономике отношения не имеют никакого.

Александр Кнырович уточняет важный для понимания перспектив момент: Пакистан — действительно большая страна, но при этом крайне бедная. 240 миллионов человек создают ВВП в $400 миллиардов, в то время как 38 миллионов граждан Польши обеспечивают, по данным Всемирного банка за 2023 год, более $800 миллиардов.

— С точки зрения экономики, польская работает значительно эффективнее, соотношение не менее 1:10, — говорит бизнесмен. — Так что нам не надо ехать в Пакистан, а надо налаживать отношения с соседней экономикой, которая в два раза крупнее пакистанской и где устойчивые бизнес-правила и понятная конкурентная среда.

Но чиновники занимаются глупостями. Да и в Пакистан, где есть море, наверное, съездить приятно.

— На ваш взгляд, что вся эта история значит собственно для МТЗ? Мы так много слышим о качестве беларуской техники, а завод нынче так «успешен», что выпускает топоры, мармеладки в виде тракторов и рапсовое масло.

— Дело в том, что МТЗ не является коммерческим предприятием. Если его оценить с точки зрения предприятия (объемы вложений, прибыльность, позиции на рынке и так далее), его надо было бы срочно закрыть или продать кому-то: индийской или китайской компании, если бы те вдруг заинетерсовались. Но держать его в таком виде для самих беларусов — занятие бессмысленное.

Когда-то, еще в советские времена, на МТЗ выпускали 70 тысяч тракторов в год. На сегодня выпускается чуть менее 40 тысяч. Объем упал почти в два раза, и фактически не растет, что бы не делалось.

Старые трактора небольшой мощности Беларусь продает в Россию, где они действительно  занимают в своем сегменте достаточно большой кусок рынка — и только. Ничего другого не происходит. И все попытки как-то оживить этого мертвого зверя ни к чему не приводят.

Чтобы выиграть будущее, нужно в первую очередь вкладываться даже не в новые разработки, не красть, простите, то, что делают на рынке мировые лидирующие компании.

Нужно вкладываться в управление, поменять способ мышления у менеджмента компании. Который, конечно, никоим образом не может поменяться при существующем стиле управления в МТЗ и в целом в министерстве промвшленности.

Бизнесмен приводит красноречивый пример: беларуская пресса пишет, что Volkswagen  планирует закрыть завод в Германии. Но если заглянуть в отчеты, обнаруживается, что в прошлом году концерн заработал $22 миллиарда — в несколько раз больше, чем вся беларуская экономика.

А проблема в том, что на немецком заводе Volkswagen…  слишком высокие зарплаты: €62 в час; за счет чего продукция менее конкурентоспособна, чем у заводов во Франции и Италии.

— Угроза закрыть завод — это способ торговли между предприятием Volkswagen, правительством Германии, которое, конечно, не хочет закрытия, и между профсоюзами, которые хотят дальнейшего роста зарплаты, — поясняет Александр Кнырович. — Можно ли себе представить такой разговор между менеджментом Минского тракторного завода, который бы угрожал министру промышленности перевести предприятие в условную Молдавию, где лучше условия, и профсоюзами, выступающими за повышение зарплат? Я уверен, что в Беларуси это представить невозможно.

И пока это не станет возможным в Беларуси, обсуждать весь этот гопак на болоте бессмысленно.

— А чиновники вам ответят, что зато они сохранили рабочие места.

— Но если мы понимаем, что МТЗ — это место, куда приходят работать пенсионеры, то лучше не называть это заводом, повесьте табличку «пансионат» или что-то в этом роде. Пансионат Belarus» — мне кажется, красиво.