Чиж не играет в хоккей

Когда на Naviny.by появился мой комментарий об аресте Владимира Япринцева, и я связал этот арест с возможностью борьбы не названного по имени младоолигарха с Юрием Чижом за право канализировать еще даже не обещанные западом кредитные линии, надо мной посмеялись.

Дескать, автор оторвался от белорусских экономических реалий: Япринцев и Чиж давно разделили капиталы и бизнесы, причем расстались далеко не в радужных отношениях.

Может быть, и так. Может быть, и оторвался. Но от версии своей отказываться не собираюсь. И вот почему.

Фото «Трибуна»

Какими бы ни были разногласия между бывшими бизнес-партнерами, понятно, что первый из арестованных при нашей системе получения показаний неизбежно становится источником бесценной следственной информации на второго. Поэтому арест Япринцева был в любом случае ударом по Чижу, а вовсе не ударом Чижа по Япринцеву — не местью за разрыв, как утверждали некоторые горячие головы.

Никто не сажает за решетку человека, обладающего убийственным компроматом против тебя самого. А связка «Япринцев — Чиж» неизбежно строилась так, что каждое из ее звеньев обладало этим самым компроматом на второго. И в выигрыше оказывался как раз тот, кто начинал первым сотрудничать со следствием.

Дела же у Юрия Чижа в последнее время шли далеко не лучшим образом. Квартиры в пресловутом доме над набережной продавались плохо. Гостиница в старом горьковском парке, если она действительно принадлежала Чижу, оказалась самым бессмысленным строительным проектом, который только можно было придумать. Наконец, общий спад строительного ажиотажа в стране и отсутствие прежнего спроса на жилье были уже ударом под дых не только Чижу, но и многим другим желающим обустроить дорогостоящие участки земли в Минске и окрестностях.

В этих условиях, когда у государства остается последняя надежда — на внешние заимствования, та же надежда остается и у наших «государственных олигархов». Они уже выстроились в очередь за кредитными линиями западных банков — зря, что ли, так боролись за снятие санкций.

И Чиж в данном случае находился в достаточно привилегированном положении: как раз у него было собственное западное лобби — в первую очередь, словенское, если память мне не изменяет. Юрий Александрович мог найти поручителей и внутри страны, и за ее пределами, а потому превращался в опасного конкурента.

Конкурента — кому?

Ну, не президенту же.

В конце ушедшего уже года мне сообщили, что в Минске возникла какая-то странная заминка: были подняты на уши все спецслужбы, и под особый контроль взят был авиатрансфер из Беларуси. Причем речь шла не столько об общедоступном пассажирском авиатранспорте, сколько о бизнес-полетах. В стране не так уж много людей, обладающих собственными самолетами, посему круг людей, на кого могла идти охота, определяется почти автоматически.

Чиж?

Мне кажется, что его судьба была предопределена. Он мешал многим. Мешал региональным младоолигархам, безуспешно пытаясь проникать со своим бизнесом в контролируемые ими регионы. Плох оказывался тот губернатор, кто шел ему на уступки — но не пустить Чижа в свою область было в глазах чиновников среднего уровня признаком доблести.

Мне рассказывали, как представители Чижа приезжали к губернаторам, договаривались с ними об открытии сети автозаправок, ездили с вице-губернаторами вдоль дорог, присматривая выигрышные точки, потом их торжественно провожали, обнадежив, и — не происходило ничего. И звонить было бессмысленно. Договоренности просто саботировались чиновниками.

Если чиновник точно знает, что бизнесмен реально влиятелен, он сто раз подумает, прежде чем водить такого человека за нос. Но тут саботировали даже не отдельные чиновники — саботировала система. То есть, шли определенные сигналы сверху.

Было понятно, что Чиж продолжает играть в хоккей с президентом, занимать пост в Национальном олимпийском комитете — но после арестов Тамары Винниковой, Василия Леонова и уж тем более Галины Журавковой это можно было и вовсе не рассматривать как гарантии безопасности. И все показательные «откручивания гаек» по отношению к Чижу и его заместителям лично президентом были просто сродни памятной сталинской фразы о крови Бухарчика, которой никто не получит. Никто — кроме самого верховного главнокомандующего (он же — отец народов и лучший друг советских спортсменов).

Чижа нельзя было арестовывать до снятия санкций. Дело не в том, что сам Чиж находился под санкциями. Дело в том, что этот арест был бы сигналом для потенциальных иностранных инвесторов. Вестимо, Чиж — не Ходорковский, но — неприятно... «Цвел юноша вечор...» — а ныне «где стол был яств, там гроб стоит», говоря словами классиков.

Арест Чижа означает, что какая-то крупная договоренность по кредитной линии достигнута. Что кому-то из потенциальных соперников Чижа позарез нужны деньги. Что это — не борьба власти с олигархами, а схватка старшего поколения белорусских государственных капиталистов с младшим. С кем? Повторюсь: пока достоверно не знаю. Нужно посмотреть, как и куда пойдет западное финансирование.

Тут ведь ничего личного. Пройдет время, Юрия Александровича, слегка пощипав перья, выпустят на свободу и доверят директорствовать в хоккейном клубе. Не в колхоз же его отправлять?!

А пока Чиж не играет в хоккей, и мне его искренне жаль.