Черная птица Тройка

Сегодня 90 лет со дня учреждения в Беларуси советского карательного органа — Чрезвычайной Тройки

13 ноября 1919 года Реввоенсовет Западного фронта (командующий В.М. Гиттис) издал постановление, которым учредил карательный орган с названием «Чрезвычайная Тройка». Поясним что это было за время и место. Также попробуем разобраться отчего появление Тройки стало тем знаковым событием, которое определило суть «социалистической законности» в Беларуси на последующие десятилетия.

Осенью 1919 года командование Западного фронта олицетворяло реальную советскую власть на свободных от интервентов восточных белорусских землях. Гражданской белорусско-советской власти уже фактически не существовало.

Еще 1 июня российский ВЦИК утвердил декрет «Об объединении советских социалистических республик: России, Украины, Латвии, Литвы, Белоруссии для борьбы с мировым империализмом». Под воздействием этого декрета и собственно «польских империалистов», занявших Минск 8 августа, буферная Литовско-Белорусская республика (а перед ней — БССР) тихо ушла в небытие.

Соответственно сменила декоративное название Белорусско-Литовская армия — теперь она стала именоваться просто как «шестнадцатая». Членами Реввоенсовета 16-й армии назначаются уполномоченный ЦК РКП(б) Г.К. Орджоникидзе и член ЦК Компартии ЛитБел И.С. Уншлихт.

(Если кому-либо угодно при анализе свежих в памяти белорусско-российских военных учений «Запад-2009» отыскать в них реминисценции событий 1919 года на советско-польском фронте, то сделать это достаточно легко.)

Белорусское руководство летом 1919-го поспешило эвакуироваться в Смоленск. Фронт же к середине осени удалось стабилизировать по линии реки Березина. С конца ноября польские войска не предпринимали активных действий, затишье продолжится до весны 1920 года. Штаб фронта размещался в Смоленске, а обширная территория до передовой линии (фактически до города Борисова) входила в зону советского армейского тыла — со всеми вытекающими отсюда реалиями. На жителей восточной Беларуси и местные органы управления распространялись законоположения РСФСР, а также постановления и приказы командования Западного фронта.

Вот, например, учрежденный большевиками институт заложничества в собственном тылу. Читаем постановление российского Совета Обороны о расчистке железнодорожных путей от 15 февраля 1919 года:

Поручить Склянскому, Маркову, Петровскому и Дзержинскому немедленно арестовать нескольких членов исполкомов и комбедов в тех местностях, где расчистка снега производится не вполне удовлетворительно. В тех же местностях взять заложников из крестьян с тем, что, если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны.

Обратим внимание на смысловые выкрутасы. Рельсы, пусть «не вполне», однако же расчищены. А-а… все равно арестовать!

Далее приведем пример из практики товарищей «на местах». Цитируем донесение в Витебский губисполком (стиль и орфография подлинника):

Исполнительный Комитет Суражского Уездного Совета Раб. и Кр. Деп.

Президиум

28 сентября 1919 г. № 2509

Витебскому Губисполкому

Согласно протокола объединенаго заседания Суражского Исполкома и членов Партии Суражской организации РКП постановлено объявить гор. Сураж и уезд на военном положении, а также постановлено для борьбы с бандитами оперующих по уезду взять с волости по 30–40 человек заложников и в случае попытки на убийство хотя бы одного Советскаго работника немедлено растрелить и взять новых.

Председатель Гончаров.

Похожая практика была на нашей земле в 1941–1944 годах у немецко-фашистских оккупантов. Только немцы обычно действовали в иной последовательности: сначала обнаруживали возле какой-либо деревни гибель своего солдата и уже после хватали безвинных крестьян. Замечание насчет оправданности военного положения осени 1919-го в Сураже: фронт стоял за полторы сотни верст отсюда на линии Полоцк — Лепель — Борисов…

В оперативных документах большевиков того времени слова «дезертир» и «бандит» почти всегда встречаются рядом, фактически они синонимичны. Белорусские леса были наполнены крестьянами, которые противились изъятию продовольствия и не желали служить в Красной Армии. Поэтому 27 июня губернские ЧК получили циркулярную телеграмму Дзержинского, в которой предлагалось создать оперативные штабы-тройки в составе председателя губернской комиссии по борьбе с дезертирством (Комдезертир), председателя губкома партии и предгубЧК.

Группа сотрудников ЧК ЛитБела. Полоцк, 1919 г. (Щит и меч Отечества.— Минск, 2006).

В обширной тыловой зоне Западного фронта процесс создания троек происходил под началом военного командования:

Секретно

Приказ о Чрезвычайной Тройке по борьбе с бандитизмом и дезертирством

1) В связи с особым неблагополучным положением в пределах Тыла Западного Фронта по бандитизму и дезертирству и неспособности отдельных органов справиться с этим злом постановлением Реввоенсовета Фронта от 13/XI утверждается Чрезвычайная Тройка по борьбе с бандитизмом и дезертирством.

2) В состав Тройки входит представитель РВС Запфронта Начальник тыла Запфронта тов. НЕКЛЮДОВ — Председателем; представитель Окркомдезертир председатель ее тов. ГАЛАКТИОНОВ и Начальник Запсектора тов. ФИЛИППОВ членом и заместителем председателя Смоленский Губвоенком тов. АДАМОВИЧ.

3) Тройке даются особые чрезвычайные полномочия в проведении мероприятий по борьбе с дезертирством и бандитизмом, для каковой цели:

а) ей беспрекословно со всеми аппаратами подчиняются все органы, ведшие до сих пор борьбу с бандитизмом и дезертирством;

б) ей подчиняются Губчека в области борьбы с дезертирством;

в) ей в оперативном отношении подчиняются все войска ВОХР (т.н. внутренней охраны — С.К.), Комдезертир особого назначения, местного назначения и т. д. через лиц, назначенных Тройкой или ею утвержденных на занимаемых должностях в настоящее время; <…>

8) Тройка осуществляет репрессии против бандитов и дезертиров в следующем порядке:

а) Репрессии против дезертиров и бандитов и укрывателей осуществляются Губкомдезертир, Губтрибуналами и выездными сессиями Трибуналов на местах;

б) Репрессии по отношению к попустителям дезертирству и бандитизму осуществляются Тройкой путем обследования данного каждого отдельного случая попустительства во всех его проявлениях и собирания следственного материала, по которому согласно существующих положений выносится определенное заключение Тройки и передается для немедленного рассмотрения в Ревтрибунал Запфронта. <…>

10) В каждый район, объявленный неблагополучным по дезертирству и бандитизму, по требованию Тройки высылается выездная сессия Губревтрибунала, которая и производит репрессии на местах против бандитов, дезертиров и попустителей.

Выездная сессия Ревтрибунала остается в пределах данного района во все время состояния его в объявленном положении неблагополучным. <…>

В Беларуси 13 ноября 1919 года было положено начало «универсальным» — надведомственным и внесудебным — карательным органам, которые отвечали за определенную территорию. Впрочем, тройки предусматривали и суды, но суды скорые, в которых не было государственного обвинителя и не имелось защитника.

Состязательность участников процесса отсутствовала, спорить обвиняемому было не с кем, потому что разбирательством занимались не юристы, а механические носители должностей. Сегодня был один, а завтра в трибунал могли назначить другого. Судьбу человека решал не следственно-судебный государственный орган, а некий карательный «органчик» (вспомним «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина, где в главе «Органчик» описана механическая кукла на градоначальницком посту).

По иерархии началась создание местных троек:

Совершенно секретно

Инструкция для районных Троек по борьбе с дезертирством и бандитизмом

<…> 11. Из задержанных дезертиров выделяются более злостные и приговариваются к расстрелу. Остальные задержанные дезертиры приговариваются к условному расстрелу. Для воздействия на население, укрывающее дезертиров и бандитов, способствующее им, Тройка применяет следующие меры: конфискация имущества, наложение контрибуции, взятие заложников и назначение на принудительные работы. <…>

Механичность, конвейерность репрессий видна из публикуемых здесь бланков отчетности по Витебской губернии: «Сведения о заговорах против Советской Власти», «Сведения о восстаниях против Советской Власти». И также подавались «Сведения о политическом положении», «Сведения о движении среди рабочих» и тому подобные. При взгляде на эти документы вспоминается высказывание Ленина о том, что социализм — это учет и контроль.

Было или не было за отчетный период реальных выступлений против большевиков — не важно. Главное — оформить сводный баланс.

Взглянем, как четко все разложено по графам в недельной сводке о заговорах. В разделе сведений о ликвидации заговоров требуется не просто указать абсолютную цифру вражеских потерь, а конкретизировать: арестовано; предано суду; расстреляно. Опять же, если расстреляно, то следует заполнить статистические подразделы: расстреляно по суду и расстреляно на месте.

Или вот графа «Какие приняты средства для ликвидации» в недельной сводке о восстаниях. Обратим внимание на заглавия столбцов: «Аресты»; «Число арест.» — это понятно; «Выс. в конц. лаг.» — выслано в концлагеря; «Прим. воор. силы» — понятно; «Растр. зач.» — расстреляно зачинщиков; «Чис. растр.» — число расстрелянных.

Такая, знаете ли, обыденная канцелярская скоропись: «Чис. растр.»…

Обратим еще раз внимание: это не 1937-й год, на котором с подачи Хрущева у нас странно зациклились. Это — год 1919-й!

В обиходной речи тех дней появилось выражение «Ждите тройку с бубенцами». По смыслу: в ваше село или волость отправляется выездная Тройка, а при ней «бубенцы» — карательный отряд.

Тройка скроется, а бубенцы звенят… Поныне «звенят» в белорусской судебной практике?

По указанию Чрезвычайной Тройки на местах были созданы комиссии, которые население именовало «самосудными комиссиями», ибо под предлогом борьбы с бандитизмом жестоко пресекалось стихийное недовольство голодающих крестьян. В кровавых дикостях участвовали обе стороны.

Излагать хронику тех дней — примеры о том, как в измордованной деревне мужики ловят очередных уполномоченных, отрезают им половые органы и отправляют посылкой в уезд с запиской «Налог по яйцам выполнен», о том, как следом прибывают красные каратели и выкашивает деревню из пулеметов… — для этого понадобятся тысячи страниц печатного текста.

Только с 10 по 23 ноября 1919 года в Витебской губернии было арестовано, как значится в отчетах, 912 «бандитов» — целый полк.

Вот бы так же воевали большевики с легионерами Пилсудского! Однако на внешнем фронте было затишье.

Есть суждение историков о том, что осенью 1919 года лишь нежелание руководства Польши способствовать успехам войск белых генералов привело к остановке продвижения поляков в направлении Москвы. Большевики договорились с Пилсудским о передышке. Советское правительство заверило, что «красные войска не переступят линии Белорусского фронта» (ссылка историка А.Г. Хохлова на «Документы и материалы по истории советско-польских отношений», т. 2, с. 500).

Шла взаимовыгодная «торговля» между большевиками и поляками. Антисоветская газета «Минский курьер» проболталась в те дни: «Подписан договор о немедленном освобождении советским правительством всех граждан Речи Посполитой Польской и вообще всех поляков, арестованных, зарегистрированных, задержанных в качестве заложников в советской России, и о доставке их вместе с семьями, служащими, багажом на сумму 20 000 руб. и наличными на сумму до 25 000 руб. на человека к демаркационной линии. Следует ожидать скорого возвращения всех заложников» (см. на нашем сайте выпуск «Минские хроники эпохи demi-saison» от 9 ноября 2009 г.)

То есть, с внешними врагами — интервентами немецкими и затем польскими, большевики умели отлично ладить. А свое боевое искусство красные оккупанты совершенствовали в сражениях с белорусским крестьянством.