«Черная орхидея»//Не стреляйте по «Орхидеям»

В давние 40-е Голливуд сумел создать уникальный киностиль — «фильм нуар». «Нуар» (буквально — «ночное», «черное» кино) смешал черно-белую графику немецкого киноэкспрессионизма (вывезенного из Германии режиссерами-эмигрантами) с лаконизмом и точностью криминального репортажа. Это были фильмы про темную сторону городской жизни, про ночной мир сентиментальных бандитов и продажных полицейских, про легкие деньги и быстрые пули. А также про то, что красивая женщина может быть смертельно опасной. Американский «нуар» умер в середине 50-х, чтобы воскреснуть дважды — в режиссерских работах поколения 70-х («Китайский квартал», «Однажды в Америке») и в виде «неонуара» конца века («Последнее соблазнение», «Расплата»). «Черная орхидея» Брайана де Пальмы — двойная попытка реабилитации: стареющего режиссера и затертого до дыр стиля.

Трудно быть беспристрастным к тому, что любишь. А лично мне глубоко симпатичны и хэмингуэевская меланхолия классического «нуара» и визуальный шик де Пальмы времен «Прокола» и «Человека со шрамом». Однако исходная расстановка сил никак не радовала: киношный «черный» фильм достиг предела деградации в компьютерном кошмаре недавнего «Городе греха», а старина Брайан за последние десять лет не сумел сделать ничего, достойного своих прежних работ. Да и литературный первоисточник — одноименный роман новомодного автора Джеймса Эллроя — не идет ни в какое сравнение с угрюмо-поэтичными криминалами корифеев жанра Рэймонда Чандлера и Джеймса Кейна. Дурные предчувствия не замедлили оправдаться.

Служили два товарища… Один — Баки Блейк (Джош Харнетт), другой — Лу Бланшар (Аарон Экхарт). Оба — полицейские из особого отдела, ребята, готовые хоть на ринг, хоть под огонь. И была у них подружка — одна на двоих (Скарлетт Йохансон). И одна на двоих «расчлененка» — жуткое убийство девицы по прозвищу «Черная орхидея»… Что из этого можно было выжать? Психологический поединок партнеров в духе «Секретов Лос-Анджелеса» (кстати, также по Эллрою). Или жесткий рассказ о запутанном следствии с горьким финалом «победитель не получает ничего» — как в «Китайском квартале» Поланского. Наконец, любовную историю с криминальным акцентом. Де Пальма отбросил все эти возможности, выбрав самый худший вариант: почтительную экранизацию пухлого романа.

Кажется, что вся энергия и немалые деньги были потрачены на весьма профессиональное воссоздание атмосферы Лос-Анджелеса образца 1946 года. Стиль безупречен, декор — тоже, картинка искусственно подкрашена в желтовато-коричневатой гамме (под старые фото), любой второстепенный персонаж отлично продуман и правильно одет. Даже главная «розовая» дива американской поп-сцены k.d.lang выглядит абсолютно органично с очень сексуальной версией «Love For Sale» в интерьерах лесбийского ночного клуба 40-х. Фактура достойна оваций. А прочее как-то теряется в этом визуальном великолепии. В том числе и судьбы главных героев.

Главная проблема «Черной орхидеи» — желание ее создателей поиграть в Большое Американское Кино с жесткими героями в шляпах (которые не снимаются даже в постели!), нежными героинями в распахнутых пеньюарах, убийственными объятиями и обязательными закадровыми монологами циничного сыскаря. Однако знание первоисточников — неважная замена энергии и таланту. Странно, насколько вялым (хоть и каллиграфическим) может быть режиссерский почерк режиссера с таким славным прошлым. Странно, насколько блеклыми могут быть и красотка Скарлетт и обаяшка Джош. Очень хорош Аарон Экхарт, но его убивают как раз тогда, когда мы готовы его полюбить.

Экранный канон давит автора, «черная» традиция гасит воображение, сюжет сбивается с верного пути и мечтает укрыться в ближайшем баре. Отношения героев скачут от агрессии до страсти и наоборот. Мужчины нервны и агрессивны, дамы активно сексуальны. Блондинка Йоханссон и брюнетка Суонк рвут на части беднягу Блэки. Плюс иногда кто-то стреляет. Когда лимит жертв исчерпан, на черном экране появляется слово The End. Кто убил, кого и зачем, кто к кому в итоге вернулся и почему? Да какая, в сущности, разница…

Ключ к пониманию фильма — настойчиво повторяющийся на экране образ «фальшивого кино»: черно-белые кинопробы убитой девицы, любительское порно, где ей ассистирует партнерша по комнате и ремеслу («Проблема не во врагах. У нее было слишком много друзей»), лживые байки про съемки «Человека, который смеется», фрагменты самого «Человека» — где герой демонстрирует фальшивую застывшую улыбку… Искусно сделанная «Черная орхидея» притворяется полноценным «нуаром». Но это всего лишь игра теней старого Голливуда.