Чем белорусская цензура отличается от советской

Любые культурно-зрелищные мероприятия в Беларуси теперь должны будут проводиться с разрешения управления идеологической работы горисполкома Минска. Таким указом Лукашенко узаконил давно существующую в республике фактическую цензуру.

В этой связи в Беларуси все сразу бросились вспоминать СССР и коммунистических цензоров. Но в данном случае такое сравнение не слишком уместно. Не хочу защищать наше светлое прошлое, но несмотря на диссидентов, запрещенных писателей и другие отвратные моменты, советская цензура выполняла еще одну, совсем неплохую функцию – не пускала на культурную передовую полчища бездарей. Многое в советских литературе, кино и театре заслуженно считается эталонными шедеврами даже на Западе, а советские цензоры все-таки были образованными культурологами, киноведами, критиками, хоть, к сожалению, выступавшими на темной стороне.

А в Беларуси местная цензура, как, впрочем, и многое другое, имеет отношение только к режиму, водевилю и пошлости. Люди, которые принимают решения, способны работать только на популярном здесь уровне «чарка и шкварка» (рюмка и сало).

Например, председателем Совета по нравственности является генерал-лейтенант внутренней службы Николай Чергинец, которого называют составителем черных списков артистов и литераторов, чье творчество запрещено на территории Беларуси. Генерал Чергинец активно пытался отменить в Минске концерты группы Rammstein и Мэрлина Мэнсона, но безуспешно. После принятия указа, думается, трудностей у моралиста не возникнет. Самое интересное, что в свободное от борьбы за нравственность время Чергнинец работает руководителем пролукашенковского Союза писателей. Он – автор, наваявший более сорока книг, цитаты из которых позволяют легко оценить и его литературный талант, и морально-нравственные качества.

Вот, например, что можно прочесть в романе «Тайны Овального кабинета»: «Совершенно голые, они занимались любовью. На одной из фотографий Хаммер лежит на спине, держа за обе груди Сару, а она сидит на нем. На второй съемка делалась со стороны. На снимке Сара стоит на четвереньках, а он вставляет свой член сзади». «Чуть полноватое тело было стройным, живот подтянут, груди как два полных комка. Макоули лег поудобнее на спину. Гимеев нож Джона готов был лопнуть от приятного напряжения, и он тихо сказал: „Ты сверху!“ Моника, усаживаясь на него, загоняя в себя его горячий, возбужденный меч, прерывисто дыша, впервые назвала его просто по имени».

Такие вот белорусские моралисты и Минкультуры (это ведомство народ расшифровывает не иначе как «минимум культуры») давно уже создают по указке Лукашенко полуофициальные запретные перечни, оберегающие Батьку от волнений и запрещающие выступления музыкальных групп, продажу книг некоторых писателей, демонстрацию фильмов. В черном списке оказались, например, песни Виктора Цоя за гимн «Перемен», группы «Ляпис Трубецкой» и «ДДТ», чьи песни стали символом сопротивления. Запрещены вызывающие четкие ассоциации с действующим режимом фильмы «V – значит вендетта» и «Гитлер. Восхождение дьявола». Образованность сотрудников белорусского Минкульта заслуживает отдельного упоминания – например, режиссер Уинтерботтом значится в запретном списке как Уинтербот. Когда по российским каналам показывают что-то из запретного списка, в Беларуси это глушат каким-нибудь КВН.

Креативнее всего отнесся к запрету на выступления и эфиры в республике лидер российской группы «Тараканы»: сперва Дмитрий «Сид» Спирин спел ироничную песню «Письмо Прэзидэнту» со словами: «Алексей Лукашенко, разрешите меня назад! Все знают – я Шевчуку не брат». А потом записал опровержение, где в стиле БелТВ заявил: «Песня – гнусная фальшивка, мы не имеем никакого отношения к этой подделке и провокации, созданной подлым двойником нашего солиста и, скорее всего, на деньги ЦРУ. На это, кстати, указывает неправильное имя прэзидэнта, которое пытается петь в своей так называемой песне этот, с позволения сказать, певец. Мы в группе прекрасно знаем, как на самом деле зовут прэзидэнта самой народной демократии в мире».

Но теперь с культурной жизнью в республике шутить будет сложно. Понятно, что после узаконивания агроцензуры, будет легче отлавливать и карать неугодных музыкантов, актеров и других представителей культуры, чуждых белорусскому строю.

Если раньше политизированный белорусский «Свободный театр», базирующийся в Британии и водящий на почве борьбы с диктатурой дружбу с такими звездами, как Джуд Лоу и Джереми Айронс, приезжал в Минск, чтобы без проблем дать серию спектаклей в каком-нибудь тайно арендованном коттедже, то теперь проблемы, явно, возникнут – как и с подпольными концертами и квартирниками музыкантов.

Свежий указ, кроме преследования неугодных артистов, содержит нормы о поддержке угодных и способах пополнения казны. Теперь каждая негосударственная организация, которая решит привезти в республику западную звезду, должна будет не только утвердить ее присутствие на белорусских сценах в идеологическом управлении и заплатить подоходный налог, но и отчислить загадочную пошлину в фонд президента по поддержке талантливой молодежи. Это, вообще, фирменный стиль Лукашенко – получать деньги за работу других.

Государственные предприятия талантливую молодежь президента поддерживать не обязали. И белорусским, идеологически выверенным, артистам платить за право выступать на родине не нужно. Такая вот правительственная поддержка местной попсы, уровень которой настолько низок, что заинтересовать местными «поющими трусами» публику не смогло даже давно действующее распоряжение выдавать в эфир музыкальных каналов и радиостанций не менее 75% белорусской музыки. Результатом этого царского веления были малоуспешные попытки отыскать белорусские корни у мировых музыкантов и сокращение и без того небогатой аудитории аудиовизуальных СМИ республики.

Во времена интернета все эти запреты и ограничения не могут, конечно, привести к отуплению нации, как причитают оппозиционные ораторы. Но причин выходить из дома по вечерам у белорусов точно становится все меньше, а идиотизма в стране – все больше. Ситуация, на фоне которой советская цензура выглядит примером здравомыслия, угнетает. Но других вариантов развития культуры в республике, управляемой посредственным баянистом, ожидать глупо.