«Был готов на все, чтобы это прекратилось». Задержанные и адвокат — о «разоблачительных» видео

Но за последний год белорусы видели десятки, если не сотни, похожих видеозаписей людей, задержанных по политическим делам, с признаниями, объяснениями и комментариями о происходящем вокруг, своем «участии» в тех или иных событиях. Вот что об этом говорят те, кто столкнулся с этим лично, и адвокат, работавший с белорусами, задержанными после выборов 2020 года.

В эфире государственного телеканала заключенный Роман Протасевич заявил, что добровольно согласился на интервью.

— Вы добровольно согласились на это интервью? — спросил его ведущий Марат Марков.

— Абсолютно, — ответил Роман Протасевич.

«Когда человек выйдет, он расскажет нам как все было на самом деле»

— Такие видео никогда не добровольны. Понятно, что относиться к ним нужно только как к видео, в которых говорят заложники в ситуации прямой угрозы. Человек пытается защитить себя, а, возможно, и не только себя. К этому можно относиться только с состраданием. И только когда человек выйдет, он расскажет нам [как все было на самом деле], — считает экс-кандидат в президенты, сопредседатель кампании «Говори правду» Андрей Дмитриев.

В 2010 году политик возглавлял предвыборный штаб кандидата в президенты Владимира Некляева. После разгона масштабной акции протеста, прошедшей после выборов президента 19 декабря 2010 года, Андрей Дмитриев был задержан органами внутренних дел. Вскоре после этого появилось видео, в котором он рассказывал про события того дня, драке якобы пьяных молодых людей и невиновности милиции в случившемся.

Во время суда в 2011 году Андрей Дмитриев указывал, что видеозапись была сделана под давлением. А в 2013 году он рассказал подробности: тогда в КГБ находилась его будущая жена, а после того, как он снялся в видео, ее отпустили.

Тем не менее за ту съемку политика осуждали и обвиняли в сотрудничестве с органами внутренних дел. Теперь, говорит Дмитриев, реакция общества в подобных ситуациях кардинально изменилась.

— В 2010 году общество, в частности те, кто следил за политикой, осуждали. Считалось, что это ужасный поступок, и надо любой ценой не выступать [в видеозаписях]. Сейчас общество сильно повзрослело, в том числе потому, что давление и репрессии стали массовыми, и люди поняли, каково это. В результате отношение к таким видео стало более понимающим.

Дмитриев осуждает сам факт того, что человек, находясь в СИЗО, вынужден давать какие-либо интервью или объяснения на видео, которое потом появится в публичном доступе. Но, говорит политик, если в итоге такой видеозаписи никто не пострадал, а сам участвовавший в нем человек смог помочь себе или кому-то из близких, то «кто мы такие, чтобы это осуждать».

В сентябре 2020 года, когда экс-телеведущий Денис Дудинский отбывал сутки на Окрестина, на СТВ показали видео, в котором он предупреждал о последствиях «всех тех, кто собирается выходить на незаконные митинги».

«Дабы оградить многих людей, а в частности наших родных, близких и друзей от возможного задержания и заключения под стражу и предупредить многих от необдуманных действий, шагов и решений, нами всеми было принято решение о необходимости записи видео конкретного толка, чтобы длань государственная не распространилась и на других потенциальных участников мирных акций протестов», — так Дудинский объяснял свое участие в «покаянном» видео.

Журналистка Наста Захаревич в сентябре прошлого года была осуждена на 7 суток административного ареста за якобы участие в несанкционированном массовом мероприятии. Она рассказывает, что своими глазами видела, как заключение меняет людей, их уверенность в себе и повышает беспокойство за себя и близких.

— Уся бадзёрасць вельмі хутка здымаецца нават без нейкіх адмысловых катаванняў. Некаторыя кажуць, што пэўных зняволеных мы ніколі ў такіх відэа [як з Раманам Пратасевічам] мы не пабачым. Але я лічу вельмі неэтычным такое казаць, таму што мы не ведаем, што рабілі з Раманам, як і не ведаем, які ціск ідзе на Калеснікаву, Севярынца. Як толькі чалавек трапляе ў гэтую мясарубку, яго словам, выказаным на такіх відэа, не трэба верыць. Тым больш не трэба з-за гэтага змяншаць узровень салідарнасці і дапамогі гэтаму чалавеку і яго родным. Ад нас як раз дабіваюцца, каб мы перасталі давяраць чалавеку, а паверылі ў тое, што ён кажа пад запіс, — делится своим мнением Наста Захаревич.

Недавно о видео во время допросов рассказывал россиянин Егор Дудников, задержанный за то, что озвучивал протестные ролики. Он рассказывал, что его с мешком на голове привезли к зданию КГБ, там был ночной видеодопрос.

«Мне дали текст, который я зачитал. Присутствовало двое мужчин в балаклавах (...). На камеру меня расспрашивали про деятельность, я боялся и говорил то, что им нужно. Они принесли гирю 32 кг и поставили возле меня, — говорил Дудников.

Далее, говорил Дудников, «допросы снимали на видео, где я уже повторял заученный текст».

Адвокат: Человек был готов на все, лишь бы это прекратилось

Михаил Кирилюк, адвокат, лишенный в Беларуси лицензии, говорит, что в своей практике слышал от заключенных свидетельства о том, что их пытали.

— Я лично знаю человека, которому в случае отказа от сотрудничества в СИЗО в Беларуси угрожали групповым изнасилованием его близкого человека. Другого его близкого угрожали «случайно сбить автомобилем». И поскольку к моменту угроз моего подзащитного избивали, он вполне обоснованно считал эту угрозу реалистичной, — говорит адвокат.

Другой его подзащитный, оставаясь с адвокатом наедине, шепотом сообщал, что «его били сутки подряд в специальной звукоизолированной комнате», но просил защитника не разглашать эту информацию, опасаясь, что ее опубличивание навредит.

— Судя по его лицу, человек был готов на все, лишь бы то, что с ним происходило, прекратилось.

По словам Михаила Кирилюка, следователь заявлял, что если человек не будет признавать вину, получит вместо своего текущего обвинения более тяжкое.

— Услышав такое и понимая, что угроза закрытого суда и тюремного срока по фальшивому обвинению может быть реализована, люди могут согласиться на многое, лишь бы облегчить свою участь. Судя по всем внешним признакам, которые я вижу в речи, мимике, реакциях Романа [Протасевича], к нему могли применятся те же самые методы, — добавляет Михаил Кирилюк. — Надо понимать, что пыткой, согласно ст.128 УК является не только физическое воздействие, но и сама угроза их применения к близким, если человек считает эту угрозу реалистичной.

Появление в публичном пространстве частей допроса заключенных и того, что на телевидении называют интервью, расходится с тем, что адвокаты дают подписку о неразглашении и порой не могут даже сообщить, где находится их подзащитный. Михаил Кирилюк отмечает, что «тайна следствия» необходима для того, чтобы, например, обвиняемый не передал потенциальным сообщникам некую информацию. Также ее применяют для того, чтобы соблюсти права потерпевших, если речь идет о чьей-то личной жизни, о половых преступлениях, преступлениях против несовершеннолетних.

— Однако разве в деле Протасевича и других делах мы видим соответствие использования этой нормы данной цели? Для меня очевидно, что норма используется с совершенно другой целью, противоречащей принципу справедливого разбирательства — с целью затруднить адвокату оказание юридической помощи задержанному, с целью затруднить общение родных с задержанным —  и таким образом, оказать на него давление, — считает юрист.