Политика

Елена Толкачева, TUT.BY

«Буду руководить Беларусью 45 дней». Тихановская и команда о переходном периоде, протесте и новогодней речи

Светлана Тихановская объявила, что готова возглавить Беларусь в переходный период. Какие варианты развития событий у нее есть, что будет с МВД, и о новогоднем обращении к белорусам TUT.BY поговорил с самой Светланой, ее старшим политическим советником Александром Добровольским и советником по международным вопросам Франаком Вячоркой.

Фото: Анна Красулина

«Буду руководить Беларусью 45 дней»

— Светлана, вы объявили, что готовы возглавить Беларусь в переходный период. То есть теперь вы видите себя не просто символом, а будущим руководителем Беларуси?

Тихановская: Я об этом заявляла всю предвыборную кампанию — что мы должны прийти к новым выборам. Сейчас, поскольку уже появилась команда и разработаны документы, которые дают возможность это сделать осознанно, мы решили записать такое заявление. Но и так было очевидно, что я уже не брошу это все, пока всех политзаключенных не выпустят.

— Так вы теперь считаете себя будущим руководителем Беларуси?

Тихановская: Руководителем на 45 дней, надеюсь.

— Вы рассчитываете, что переходный период займет 45 дней?

Вячорка: Это минимум, который необходим до проведения новых выборов. Конечно, это время может затянуться, в других странах оно тоже затягивалось. Но наша задача — как можно быстрее это сделать, чтобы новые выборы состоялись, состоялись на нормальных условиях и все имели одинаковые условия для конкуренции.

— То, о чем вы заявили в видеообращении, — концепция проведения новых выборов, проект конституционной реформы, которая будет проведена после ухода Лукашенко, программа экономической помощи уязвимым группам, поддержки малого и среднего бизнеса — когда это все увидит общественность?

Тихановская: Все начнется с переговоров [с представителями власти], мы должны к ним прийти, какой бы ни был путь развития событий, он все равно к ним приведет. И когда договоренности будут достигнуты, выпущены политзаключенные, начнется этот переходный период, который приведет к новым выборам.

Думаю, у нас все документы к тому времени будут подготовлены уже окончательно, шаг за шагом там будет прописан. Но опять же все зависит и от переговоров, и от того, кто будет за этим столом переговоров, и где в это время будет бывший президент.

Поэтому сколько времени я буду возглавлять Беларусь — вопрос открытый. Программу помощи и проект конституционной реформы, о которых я говорила, мы выложим буквально на днях.

Вячорка: Мы опубликуем несколько документов: первый — предложения по проведению новых выборов, второй — программу экономической помощи на транзитный период — что нужно, чтобы спасти наиболее незащищенные социальные группы, третий — это сценарии развития событий, чтобы люди понимали, что есть несколько вариантов, не все будет идеально и надо быть готовыми к разным сценариям, четвертый — предложения по конституционной реформе, но не то, что делает Лукашенко, а именно принципы Конституции, чтобы гарантировать мирные перемены, чтобы не было впечатления, что после реформы Конституции станет еще хуже.

Добровольский: Могу сказать, что мы решили не изобретать велосипед, а связаться с общественной конституционной комиссией, которая работает с 2019 года, которой руководит Мечислав Гриб, координирует Анатолий Лебедько — они назначены представителями Светланы Тихановской. Сейчас работа идет очень интенсивно, в ближайшее время планируется обсудить пять разделов Конституции.

Работа идет открыто, можно зайти в Facebook в группу «Конституция Республики Беларусь», посмотреть дискуссии. Мы не очень много говорим про Конституцию, потому что сейчас много о ней говорит Лукашенко. Мы только делаем контраст, что с той стороны обсуждение идет закрыто, у нас — открыто.

Это будет проект Конституции, где правительство будет отвечать перед парламентом, будет парламентско-президентская республика. Черновой проект есть в этой группе в Facebook, проект для первого чтения будет опубликован в ближайшее время.

Проект Конституции разработан на основании Конституции 1994 года, будут заменены разделы, которые касаются полномочий государственной власти и взаимодействия между ветвями.

— Светлана, вы также сказали, что ваша цель — «объединить лучших экспертов и демократические силы, чтобы Беларусь подошла к новым выборам с наименьшими шоками». Кто эти люди?

Фото: телеграм-канал Светланы Тихановской

Тихановская: Сейчас формируется так называемый кабинет, мы долго думали, как его назвать, чтобы не было аналогий с министерствами. В нем уже есть несколько моих представителей — представитель по экономике Алесь Алехнович, представитель по образованию Ольга Шпарага.

Мы сейчас расширяем этот кабинет, чтобы охватить каждую сферу деятельности, чтобы после переговоров была мягкая организация новых выборов, без повальных люстраций. Это не значит, что все министерства будут разогнаны, до новых выборов все пошли вон. Абсолютно нет, все остаются на своих местах.

Но пока проходит переходный период, мне нужна моя команда, люди, которые пользуются в своих профессиональных кругах доверием и авторитетом и которые вместе со мной пройдут этот путь. То, что я сказала, что буду руководить Беларусью, это не значит, что буду делать это одна, со мной будет моя команда.

Вячорка: Еще есть Координационный совет, где сотни наилучших голов. Но они сейчас под ударом, как и все, кто находится в Беларуси, и назвать их мы не можем. У них есть рабочие группы, которые генерируют идеи, проекты, но есть сложности в организации работы и публичной деятельности тех, кто по ту сторону границы.

Тихановская: Конечно, Координационный совет изначально создавался как площадка для переговоров, и прерогатива будет у них — они будут выдвигать представителей с нашим участием, без — это мы потом будем решать. Но они продолжают свою работу в этом направлении, поэтому мы тут действуем вместе.

— Вы сказали, что министерства не будут расформированы, а что будет с Министерством внутренних дел?

Тихановская: Это сложная тема. Во время круглого стола, то есть диалога, этот вопрос будет обсуждаться. Нужно будет заручаться поддержкой военных в первую очередь. Все эти преступники из системы должны будут предстать перед судом. Думаю, МВД станет после организации честных выборов одной из важнейших тем переговоров: кто останется в министерстве, кто — нет.

Я до сих пор представляю, что эти переговоры не станут переговорами оппозиции и Лукашенко или его представителей, все равно нужна третья сторона, чтобы это было честно, чтобы было понятно, что никто в тайные игры не играет.

Вячорка: На переговорах однозначно должны быть представлены сторона народа — это те, кто выходит на улицы, сидит в тюрьмах, попадает под дубинки, вынужден уехать за границу, и вторая сторона — режим. Мы говорим режим, потому что он сейчас выглядит монолитом, выглядит так, будто Лукашенко там контролирует ситуацию.

Но, скорее всего, переговоры будут не с ним самим, а с группами, которые этот режим представляют. И подобные ситуации были во многих странах, которые проходили через подобную историю: очень неожиданно оформлялись группы внутри номенклатуры, внутри действующих элит, которые представляли интересы всех бывших чиновников и участвовали в переговорах. И это возможно, это допустимо, важно — чтобы не менялась тема переговоров — новые выборы.

А насчет МВД Светлана абсолютно правильно сказала, это будет обсуждаться. Украина, например, проходила через подобную проблему, и им нужно было полностью реформировать МВД, полностью избавиться от личного состава, потому что там не было совестливых сотрудников. Нам же предстоит оценить, сколько честных сотрудников осталось работать, и когда такая оценка будет дана, будет принято решение, кто останется, а кто должен уйти.

— Кого вы видите в роли третьей стороны за столом переговоров? Евросоюз, Россию?

Добровольский: ОБСЕ. Просто Евросоюз или просто Россия не совсем подходят — у каждого есть свои интересы. А ОБСЕ — организация, которая объединяет и Россию, и ЕС, и США, и Канаду, это лучший медиатор. Но могут быть и другие варианты. Например, в Украине медиатором выступила «нормандская четверка». Мы готовы рассматривать разные варианты, но мы понимаем, что без третьей стороны будет значительно тяжелее.

«Нельзя осуществлять геноцид своих же сограждан, а потом выйти сухим из воды»

— И снова о силовиках. Вы на днях запустили Единую книгу регистрации преступлений. И поставили условие: если до определенного момента силовик не заявит о своем преступлении или преступлении коллеги, ему грозит трибунал, если заявит — возможно более мягкое наказание или даже амнистия. Вы верите, что силовики пойдут на это? Верите, что там все еще есть сомневающиеся, которые воспримут такое предложение как шанс попасть под амнистию?

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Тихановская: Сомневающиеся, конечно, есть, их очень, очень много, боящихся — еще больше.

— Боящихся кого или чего?

Тихановская: Да всего: и ответственности, и Лукашенко, режима, давления, людей, которых они избили, пытали, — это все давит на них со всех сторон. И эта книга для них — хоть какая-то возможность смягчить наказание, потому что они должны понимать: нельзя просто так осуществлять геноцид своих же сограждан, а потом выйти сухим из воды.

Белорусский народ этого не простит будущему руководству, будущему президенту. То есть они продолжают работать в системе, но, заявив о своем преступлении или преступлении своего сослуживца, они получают шанс на выход. Они ведь могут сделать это анонимно, но получат код, которым смогут воспользоваться в будущем.

— Какие гарантии у силовика, что его сообщение действительно будет ему зачтено?

Тихановская: Я понимаю, что они привыкли не доверять, не верить руководству, их, как и всех белорусов, всегда обманывали. Но я гарантирую, что я передам эти данные в суд, и я уверена, что будущий президент сделает все, чтобы восторжествовал справедливый суд и все это было учтено.

— Видите ли вы результаты от объявленного в середине ноября народного трибунала? Он прошел совершенно незаметным. Не повторит ли книга его судьбу?

Тихановская: Да, народный трибунал объявили в неподходящий период. Когда он разрабатывался, он был рассчитан на определенное количество недель, но так получилось, что он совпал со смертью Романа Бондаренко. И неделю говорить о чем-то другом было бы некрасиво, низко, поэтому упустили. Третьим пунктом трибунала была как раз Единая книга регистрации преступлений, и мы сейчас ее запустили.

Над книгой хорошо поработали, она хорошо сделана, и остается надеяться, что люди воспользуются этой возможностью для себя.

Добровольский: На самом деле в книге уже есть данные по тем, кто фальсифицировал выборы, — порядка 20 тысяч человек. Там и доказательства их преступлений, и фотографии, они сейчас проверяются. В это же время уже несколько сотен человек обращались к создателям книги, там скоро начнутся проверки полученных данных, заниматься этим будет BYPOL — команда профессиональных следователей, прокуроров, которые работают сейчас в Варшаве, и они будут выдавать уже проверенные материалы.

Тихановская: Вы же видите, что уже пошли «сливы» изнутри системы МВД, это тоже о многом говорит. Для того, чтобы человеку эту информацию забрать из внутреннего владения, передать соответствующим телеграм-каналам или источникам, тоже нужны и смелость, и решительность, и они начинают это делать, и кто знает, сколько такого будет в будущем.

— Раз уж вы заговорили о «сливах», у вас есть информация или версии, кто это делает и зачем?

Тихановская: У меня нет.

Вячорка: «Сливы», как правило, делаются анонимно. Но мотивация тех, кто «сливает», может быть очень разной. Но вся эта кампания по компроматам показывает, что никакого консолидированного режима и тысяч верных бойцов там нет. И начиная с прошлого года, когда Степан Путило «сливал» материалы КГБ на МВД, МВД на КГБ, это все раскалывало систему. Система еще до выборов уже была полуразваленная, они все там воевали между собой, там каждое ведомство друг другу не доверяет. У Лукашенко остались только верные сотрудники ГУБОПиК в зеленых кроссовках и ОМОН, которым хорошо платят.

Там нет никакого единства, и нам надо просто спокойно, последовательно делать свою работу, а «сливов» будет еще больше, эта система сама себя сожрет. Нам не надо переходить к каким-то вооруженным восстаниям, нам надо последовательно выходить каждую неделю, говорить про новые выборы, про принципы, про будущую Беларусь, строить дружбу с другими странами, а они себя сами сожрут.

Добровольский: Думаю, если уже пресс-секретарь Лукашенко и его помощники, которые играют с ним в хоккей, ездят срезать ленточки, значит, нет у него поддержки. Или когда Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией бегает по улицам с дубинками, то, простите, значит, нет людей, готовых выполнять эти приказы.

«Мы понимаем, через что людям приходится проходить, чтобы ходить на марши»

— Светлана, протест сдувается?

Тихановская: Нет, потому что протест не сдувается в умах и сердцах людей. Конечно, людей выходит меньше, потому что самые активные сидят, менее активные, может, стараются где-то партизанить, выходить через неделю, еще часть испугалась и сидит дома, но это не значит, что у них не болит и протест куда-то делся. Конечно, это насилие ударило по массовости, но волю людей не поменяешь, они не смогут уже жить в этом болоте. Единственное — хочется, конечно, чтобы это все закончилось быстрее, потому что люди сидят, сидят ни за что. Хочется, чтобы они быстрее вышли, шампанское закончилось.

Сейчас же люди все равно будут выходить на улицы, пускай и в меньших количествах. Никто ведь не знает, что может случиться через неделю. Может, Лукашенко что-то такое выдаст, что поднимет еще большую волну протеста.

Нельзя говорить, что протестное движение сдулось, ничего никуда не делось.

Вячорка: Еще 10 августа все говорили, что все сдулось, потом все сдулось 13 августа — эмоциональные качели, конечно, присутствуют, и они могут обманывать. Но все разгорится при первой же искре.

— Репрессии, погода, усталость людей, коронавирус — все это неминуемо ведет к снижению количества уличных акций, за флаги на балконах дают «сутки», за песни во дворе — «сутки». Как белорусам дальше выражать свою гражданскую позицию?

Фото: телеграм-канал Светланы Тихановской

Тихановская: Люди все равно будут что-то делать. Мы и сейчас видим какие-то локальные активности: вот повесили флаг, растяжку. Людей это вдохновляет, а режим изматывает: им надо подгонять технику, снимать, исследовать территории, где что вывесили. Понятно, что это не массово, не красивая картинка для Европы, но мы ведь делаем упор на режим.

Было бы красиво, если бы Европа видела столько дней подряд 100-тысячные марши, но мы ведь понимаем, через что людям приходится проходить, чтобы ходить на марши.

Добровольский: На самом деле людям поможет самоорганизация, и самое главное — новые структуры взаимоподдержки, солидарности, дворовые инициативы, новые профсоюзы. Это все действительно партизанщина, но белорусы — партизанская нация, они всегда показывали, что умеют сопротивляться любому угнетению, и этому угнетению они тоже будут сопротивляться.

Тихановская: Надо не забывать и о тех же стачкомах на заводах. Если 9 августа заводчане вышли в порыве против насилия, их дубинками загнали назад, то сейчас каждый выход в стачком — это осознанное решение, не спонтанное, не на эмоциях. И, конечно, людей не так много присоединяется к стачке, но каждый день, по чуть-чуть, и начинают образовываться независимые профсоюзы.

Раньше таких профсоюзов не было, а сейчас люди изучают, самообразовываются, понимают, что им надо что-то делать со своей профессиональной жизнью. Это кроме того развивает общество, ведь демократии тоже надо учиться. Ведь мы говорим, что демократия — это власть народа, а люди не привыкли к этой власти, и им надо потихоньку учиться этим пользоваться. Они должны знать, что они важны для страны, и сейчас потихоньку происходит такое самообразование.

— Вы все уже более трех месяцев находитесь не в Беларуси. Не сказывается ли это на вашем понимании того, что происходит в стране?

Тихановская: Нас в этом не то чтобы часто, но обвиняют. Но каждый день я лично созваниваюсь с какой-либо группой людей в Беларуси: врачами, учителями, сотрудниками «Беларуськалия», «Нафтана», студентами, по субботам я общаюсь со дворами, и, естественно, мы напрямую каждый день общаемся с кем-то из Беларуси.

Возможно, мы не чувствуем того напряжения, которое чувствуют люди в Беларуси, но подозреваем, какое оно. Конечно, страха мы, как белорусы, не испытываем, но информацией мы владеем полностью. Мы не можем пережить то, что переживают люди в Беларуси, но об оторванности говорить несправедливо.

Вячорка: Наше существование не имеет смысла, если мы не помогаем людям в Беларуси. В нашей работе нет смысла, если это никак не содействует, не вдохновляет, не спасает людей в Беларуси. Поэтому каждый день тут уходит на то, чтобы помочь белорусам.

Мы все хотим вернуться, у каждого из нас кто-то из близких людей сидит, каждый из нас мечтает о возвращении домой, и мы просто приближаем этот день. Мы переживаем за судьбу каждого белоруса не меньше тех, кто остался по ту сторону границы.

— Помимо этого в Беларуси вам ставят в упрек недостаточность усилий по организации диалога с властью с привлечением РФ и ЕС. Что вы можете сказать этим людям?

Тихановская: Мы стучим и нам не открывают. Половина меня упрекает, что я недостаточно работаю с Россией, половина — что я уже слишком настойчиво прошу их о каком-то диалоге.

Что касается Евросоюза, то это наша боль. Нам кажется, что все делается слишком медленно, хотелось бы быстрее, но попробуй такую махину расшевели. Я считаю, что мы и так уже многого добились. Но ЕС, конечно, начали очень осторожно, сначала введя санкции против 15 человек. Возможно, они тоже не ожидали, что так все затянется, думали, что белорусов за пять дней разгонят и все.

Теперь мы уже не просим, требуем экономические санкции, потому что мы понимаем, сколько людей страдают ни за что. Нервы уже сдают. У них под носом происходит геноцид народа, а они раскачиваются, послов отправляют ноты вручать.

Добровольский: Пока выходит, что одна сторона — команда Светланы — заявила о переговорах о новых выборах, и именно Светлана влияет на протесты, хоть и не контролирует их, а вторая сторона говорит, что не будет вести переговоры с этими людьми и имитирует диалог с теми, кто вообще ни на что не влияет и набрал, может, 1% на выборах (Речь идет о встрече экс-кандидата в президенты Сергея Черечня с Натальей Кочановой, — Прим.TUT.BY) или кто вообще никого не представляет — Юрий Воскресенский, например.

То есть с ними можно договориться, но ничего не произойдет, потому что они ничего не контролируют и ни за что не отвечают. Плюс, вторая сторона предлагает реформу Конституции как компромисс, но нет никакой конкретики, сроков — вообще ничего.

То есть пока есть общий интерес — выход из политического кризиса, но общий интерес осознает только одна сторона, вторая — просто игнорирует, что в ее интересах выйти из политического кризиса — это просто неадекватность. И пока та сторона не осознает последствия отказа от переговоров как неприемлемые, трудно надеяться на что-то.

Но, возможно, что там найдутся другие люди, которые будут больше думать о стране, чем о собственной власти, и вот с ними можно вести переговоры. Сейчас эти люди могут представлять государство, мы предусматриваем и такой вариант. Сегодня есть два устойчивых сценария: один — выборы в результате переговоров, второй — выборы в результате вакансии должности президента: или Лукашенко подает в отставку, или уезжает из страны, или он арестован. И тогда переговоры возможны с людьми, которые будут представлять государство.

А есть несколько неустойчивых сценариев: военное положение, интервенция России, затягивание времени под предлогом конституционной реформы до весны или осени — но там просто не хватит ресурсов, и в любом случае это все перетечет в первый или второй сценарий, где будут переговоры.

То есть у нас есть понимание, как это будет, но пока одна сторона ни к чему не готова кроме затягивания процесса в надежде, что все успокоится. Но ничего не успокоится.

«В России нам сказали: мы гордимся, что Беларусь так себя показывает»

— У вас были официальные или неофициальные контакты с Кремлем?

Добровольский: Неофициальные контакты в принципе были. Не с самым высоким уровнем. И мы предпринимали шаги, и другие люди предпринимали шаги. Это было на уровне экспертов и людей, которые могут повлиять на принятие решений, но никаких значимых результатов не было.

Некоторые сказали: «Мы вам сочувствуем, но участвовать не можем», один сказал: «Мы гордимся, что Беларусь так себя показывает, но если в России мы попытаемся это проинициировать, у нас будут проблемы», а некоторые сказали: «Подождите, уже идет работа, скоро прижмут вашего этого, но мы не будем способствовать прямым переговорам».

Но нельзя сказать, что это все были контакты с людьми, которые принимают решения, это просто люди, которые могут донести информацию или если с ними будут разговаривать, они смогут что-то посоветовать или повлиять. Но на уровень принятия решений, по крайней мере мне неизвестно, чтобы кто-то выходил.

— А с официальным Минском были контакты?

Добровольский: Были попытки контактов, но поскольку все время подбирались туда люди лояльные и, возможно, в своей массе бесхребетные, то никто из них не готов взять на себя ответственность. Потому что когда глава страны неадекватен, все боятся к нему с чем-нибудь подойти, чтобы его не разозлить.

— Есть ли вообще в принципе у Тихановской какой-то план до победы, о которой вы постоянно говорите?

Вячорка: У нас есть план победы, который включает в себя давление на режим, расшатывание режима и строительство альтернативной инфраструктуры, нового белорусского государства. Потому что если режим падет, нам нужно, чтобы была структура медпомощи, взаимопомощи, самоуправления — это нынешние дворы. И это план, который приведет нас к следующему этапу — диалогу.

Мы двигаемся вперед и мы чувствуем прогресс. Нам пытаются сказать, что мы делаем все не так и все летит в пропасть, но это не так и самое худшее, что мы можем сделать сейчас — полностью поменять стратегию, нет, она верная, просто надо довести ее до конца.

Добровольский: Я бы тут разделил стратегию и тактику, тактика может меняться, план — это тактика. Военные говорят, что у каждой стороны, которая вступает в бой, есть свой план и он становится неактуальным, как только бой начинается. Поэтому тактические планы меняются и будут меняться, и, возможно, стратегия будет подвергаться ревизии — что мы уже сделали в октябре.

Но понятно, что если ты на находишься на этапе усиления давления, а тут две стороны сражаются, кто больше стойкости проявит, тот и выиграет, и тут перепрыгивать на что-то другое и говорить мы тут давили-давили, а надо чем-то другим заняться — вряд ли разумно.

Думаю, что надо давить. Могут появляться и новые формы давления. Наша идея децентрализации, протеста, распределенного по всей территории страны, работает.

— Вы много говорите о диалоге, и о новых выборах после него. А что будет с экономикой? Есть ли у вас люди и план по выходу из кризиса, готовы ли вы презентовать людям, как они будут жить в ближайшие пять лет, что будет с ВВП, с доходами и заводами?

Добровольский: Поскольку именно я занимался поиском экономической команды, могу сказать, что очень многие серьезные экономисты в Беларуси «не светятся», потому что хотят дальше работать, но они назвали одну кандидатуру — Алесь Алехнович.

Мы его не знали, но оказалось, что это очень грамотный, очень инициативный молодой человек с прекрасным образованием, который имеет в своей команде несколько десятков экономистов. Я, к сожалению, не могу называть их, но это экономисты из Швеции, России, США, много белорусов, часть из них работает в Координационном совете.

Понятно, что проблем много, они эти проблемы знают, решения для них тоже. Самое главное, что если будет так дальше продолжаться, то будет так, как говорит Лукашенко: пять лет плохо, десять лет плохо, потому что он не может уже нормально управлять страной.

Если произойдут перемены, то не только общество вздохнет, но и бизнес вздохнет, инвестиции вздохнут, помощь придет. Тут можно сказать: если мы хотим вернуться в прошлое, то можно попробовать, а если мы хотим пойти в будущее, то там открывается очень много новых возможностей.

— То есть команда Алехновича занимается разработкой плана экономического развития Беларуси на ближайшие пять лет и планом выхода из кризиса?

Добровольский: Это не совсем так. В первую очередь команда Алехновича занимается программой стабилизации экономики на переходный период, потому что самое опасное время — до новых выборов и сразу после них, и в это время экономика должна быть стабильной и есть много возможностей это сделать.

Также команда Алехновича занимается созданием условий для дальнейшего развития экономики, но они не рассматривают горизонт в 5 лет, они рассматривают краткосрочный период, потому что дальше — уже задача вновь избранного руководства. Наработки, конечно, будут переданы, экономисты из команды Алехновича, думаю, тоже будут в новой команде, но сейчас фокус на переходном периоде и на начальном этапе реформ.

— Но в ближайшее время Беларусь ждут санкции. Франак, вы говорили, что если третий пакет санкций не подействует, можно будет ждать и четвертый, и пятый. В чем они будут заключаться?

Вячорка: Сейчас все, в том числе в ЕС, считают, что третьего пакета санкций будет недостаточно и давление должно усиливаться. Если не будут освобождены политзаключенные, насилие не прекратится, надо расширять список индивидуальных санкций и вводить конкретные экономические ограничения против людей, которые виноваты.

Самая большая сложность с санкциями в том, что надо собирать доказательства на каждого человека, это большая юридическая работа. И многим белорусам хочется, чтобы список был широким, чтобы туда попали все судьи, все милиционеры, все, кто их несправедливо увольнял с работы, но это очень долгий процесс. Поэтому четвертый и пятый пакеты, скорее всего, неминуемы.

Третий пакет санкций будет принят через две недели, четвертый и пятый, скорее всего, в январе и феврале. И самое главное, чтобы санкции балансировались помощью белорусам: ровно столько, сколько накладывается санкций, должно быть и помощи репрессированным, бизнесу, рабочим, студентам. Очень важно, что если мы бьем по Лукашенко, мы при этом протягиваем руку белорусам.

Многие бизнесы не могут сейчас работать в Беларуси, потому что у них забрали лицензию, им надо дать такую возможность. Светлана обсуждала этот вопрос в Латвии, где белорусские айтишники получили возможность регистрировать бизнес. Обсуждали такую возможность и для других секторов: чтобы бизнесы на льготных условиях регистрировались в Латвии и могли вести бизнес, будучи в Беларуси. Для всех, кто работает онлайн, это решение проблемы.

Сейчас делается многое, чтобы открыть для Беларуси больше Европы с одной стороны и закрыть денежные потоки для Лукашенко.

«Есть приглашение в Вашингтон»

— Есть ли все-таки приглашение на инаугурацию Байдена?

Вячорка: Приглашение из Вашингтона есть и оно ждет.

— Это на инаугурацию или на личную встречу с Байденом?

Вячорка: Этого мы сказать не можем. Есть приглашение в Вашингтон, скорее всего, этот визит произойдет в последнюю декаду января и будут разные встречи на высоком уровне.

Официального приглашения от Байдена нет и быть не может — по законодательству США это запрещено, потому что президент, которого избрали, до вступления в должность не может вести зарубежной политики. Но очень много и сенаторов, и конгрессменов, и политиков, и академических учреждений ожидают Светлану там.

Светлана на следующей неделе в формате онлайн встретится с экспертным сообществом Вашингтона, скорее всего, встретится с заместителем госсекретаря Стивеном Биганом. Приглашения от Байдена нет. Больше мы сказать не можем, дипломатия — дело тонкое.

Фото: телеграм-канал Светланы Тихановской

— Светлана, вы уже подготовили новогоднее обращение к белорусам?

Тихановская: Я так понимаю, это уже не будет сюрпризом (смеется). Да, речь будет подготовлена, это очень ответственный момент.

— Это будет что-то оригинальное, как у Зеленского в прошлом году, или традиционное обращение у елки?

Добровольский: А вот это уже будет сюрприз.

— Светлана на фоне Дворца независимости в Минске?

Тихановская: Новый год в Минске — я бы очень этого хотела.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.8(51)