Борис Немцов: «Боюсь, что предположение о вялотекущей импотенции в национальном масштабе верно»

Самый сексуальный политик России по версии читательниц журнала Sex and the city был готов продемонстрировать Марии Лобановой все свои достоинства, чем произвел на нее неизгладимое впечатление. В интервью Борис Немцов рассказал, каких женщин он предпочитает, в чем заключается позор русских мужчин и почему Путин не женится на Кабаевой.

— Вы читали наш с Миловым доклад «Путин. Итоги»? — весело спросил Немцов.

Нормальное это начало для разговора с девушкой? Я посмотрела на него с немым укором, но его это не остановило.

— Мы написали просто сенсационный доклад об итогах правления Путина — он опубликован в «Новой газете» и есть на моем сайте nemtsov.ru. Мы подводили итоги, о которых Первый канал не рассказывает. И там мы, в частности, писали, что мужики живут в России в среднем 59-60 лет. Это показатели самых отсталых африканских стран.

— И как же вы объясняете такую высокую смертность? — не могла не заволноваться я.

— Во-первых, курение, во-вторых — некачественный алкоголь. А где табак и алкоголь, там и половая слабость. Безмерное потребление пива, например, стопроцентно ведет к импотенции. Если вам мужчина скажет, что после трех литров пива он может еще выполнить свой долг, он либо врет, либо у него год не было женщины...

Какая все-таки благодатная тема «секс» — начав с обсуждения путинского мифа о повышении рождаемости («это проблема городского образа жизни, а не доходов») и цен на столичное жилье («старика Батурина надо убирать»), мы все равно вернулись к отношениям мужчины и женщины.

Как просветил меня лидер оппозиции, существуют три составляющие мужской сексуальности: внешний вид, мозги и деньги. С первым у него все отлично — накачанные бицепсы, отличный рост и привлекательное лицо. Ставить под сомнение второе было бы глупо. И, судя по двухэтажной холостяцкой квартире в центре Москвы, деньги у него тоже водятся. Проблема в другом: мужскую сексуальность я привыкла мерить иначе — де-факто, так сказать.

— Ну, знаете, мужчины, даже самые умные, склонны обманываться в своих сексуальных способностях. А женщины — поскольку вы хитрые и прагматичные — склонны их обманывать.

Судя по тону, самого Бориса в этом вопросе не проведешь. Ну-ну! А с другой стороны, как женщинам не хитрить, когда за мужчин такая борьба идет.

— А вот придут китайцы, и будет все по-другому: уменьшится конкуренция среди женщин и начнет расти среди мужчин. Не только китайцы придут, но и индусы, турки...

«Если будет выбор, я бы предпочла индуса — как у Маши Арбатовой», — подумала я.

— Смотрите, как у нас секс-туризм развивается, — никак не мог успокоиться Немцов, пока я пребывала в шоке от гипотетического нашествия китайцев. — И женщин я за это не осуждаю: считаю, что это позор для русских мужчин. А женщинам следовало бы вместо того, чтобы врать, что «я, мол, неделю отдыхала в Турции в гордом одиночестве», честно признаваться, что «жизнь у меня одна, и надо мне хоть иногда получать удовольствие». Но ведь никто так не скажет.

— У меня такое ощущение, что сексуальные возможности российских мужчин в последнее время существенно снизились, — решила я поделиться наболевшим.

— Интуитивно ты, Маша, наверное, права, — как-то неожиданно перешел на «ты» Немцов, — и есть аргумент в пользу твоих слов: отсутствие конкуренции приводит к снижению потенции. Поскольку на каждого полноценного мужчину в России приходятся две женщины, то, боюсь, что предположение о вялотекущей импотенции в национальном масштабе верно.

— Как это несправедливо, — возмутилась я. — Если уж мужчин мало, то они должны за двоих стараться. Одна надежда на вас, Борис Ефимович, раз уж вы взялись бороться за здоровье нации. Немцов, даешь счастье каждой женщине!

— Ты пришла по адресу! — радостно подхватил Немцов. — У меня, например, четверо детей от трех замечательных женщин.

Честно говоря, я как-то не предполагала, что счастье каждой женщины — это ребенок от Немцова. Нет, поймите меня правильно, он очень привлекательный мужчина, и многие девушки были бы рады оказаться рядом с ним на диване. Но многодетный женатый мужчина — это не подарок судьбы, согласитесь.

— Тут другая проблема, — прервал мои размышления Немцов. — У нас слишком лицемерное общественное сознание. Если женщина родила вне брака, то общество начинает оказывать на нее давление.

Тут он явно какой-то личный опыт вспомнил — и не исключено, что давление оказывалось в первую очередь на него.

— Нет, — начала я спорить. — Это в 20 лет женщине не прощают, если она рожает без мужа. А в 35 ей все говорят: рожай, от кого хочешь — хоть от аниматора, хоть от соседа, — лишь бы у тебя ребенок был. Никогда не слышала, чтобы кто-то женщину за это осудил, — у меня каждая вторая подруга одержима идеей родить «для себя».

— Нет, Маша, это не так! И здесь, кстати, ханжескую роль играет церковь. Вот, например, недавно Патриарх сказал, что гражданские браки — это блуд. Слышала или нет?

— Ну, это палка о двух концах... — протянула я. В общем-то, я, конечно, не стала бы бросаться такими словами, как «блуд», но если мужчина и женщина живут вместе и заводят детей, то отказ жениться с той или иной стороны для меня нелогичен. И говорит, в общем, только о том, что одна из сторон считает, что она здесь временно.

— Официальный брак — не главное. Главное, как люди друг к другу относятся. В принципе, полигамия человечеству не чужда. Все приматы такие, — продолжал гнуть свою линию Немцов. И я его прекрасно понимаю: мужчина он еще хоть куда, несмотря на свои «под пятьдесят».

— Ну давайте будем политкорректны — сторонники полигамных отношений есть и среди мужчин, и среди женщин. Как, впрочем, и приверженцы моногамии, — решила я встать в оппозицию.

— Но есть сексуальное поведение рода человеческого в целом. Оно говорит о полигамии. А хотите, я вам назову главные ценности почти любой женщины? Стабильность, предсказуемость и уверенность в завтрашнем дне.

«Теперь мне все понятно, — подумала я. Человечество в целом полигамно, а женщины — увы, нет!»

— Осуждать женщин за это, конечно, нельзя, — продолжил дебаты Немцов. А для меня главная ценность — свобода.

— Ну, так и найдите себе такую же свободолюбивую женщину. Или вы хотите быть полигамным, а она должна сидеть дома у окошка?

— Я всегда исхожу из простого постулата: то, что могу себе позволить я, может позволить себе и она. Естественно, у меня есть мужское самолюбие и не хочется быть лузером. Но найти женщину, которая будет с пониманием относиться к твоим приключениям на стороне, фактически невозможно. Или ей на тебя вообще наплевать — тогда зачем вы вместе?

— А как вы думаете, Путин женится на Кабаевой? — решила я сменить тему.

— Я не знаю, какие отношения у Путина с Кабаевой. И, честно говоря, знать не хочу — это его личное дело. Но считаю, что его чекистское прошлое не позволит ему совершить такой эмоционально искренний поступок, как вступление во второй брак ради любимой женщины.

А Путина он не любит, сообразила я. Интересно, как часто он думает о том, что мог бы занимать его место. Впрочем, сейчас, когда он разглядывает мои ноги, его мысли движутся явно в другом направлении...

— Боже, какая жара! — выдохнула я.

— Пойдем, я покажу тебе самое прохладное место в квартире, — сказал мне Немцов и привел меня в спальню.

Возражать было глупо — это была единственная комната, где работал кондиционер. Я, как ни в чем не бывало, присаживаюсь на банкетку около кровати — другой мебели здесь нет. Борис Ефимович, как ни в чем не бывало, плотно закрывает дверь — очевидно, что словосочетание sexual harassment ему не близко.

— Власть делает мужчину сексуальным?

— Сто процентов.

— А с точки зрения внутренних ощущений? Либидо повышается?

— Нет. Хотя я могу тебе сказать страшную вещь про себя лично: у меня было гораздо больше проблем с девушками, когда я был молодой. При том, что я достаточно адекватно оцениваю свои способности.

— А я, знаете, не согласна с вашим определением трех составляющих мужской сексуальности. Я уже в том возрасте, когда нужен просто хороший секс. И иногда даже намек на сомнение в мужской силе может перечеркнуть все остальные достоинства мужчины. И тут уже ни деньги, ни внешность, ни даже ум не помогут. Вот помню, как одно время мне нравился Березовский, — аж в эротических снах мне являлся. Я находила его невероятно харизматичным, а его грассирующее «р» меня просто завораживало. (Если кто не помнит, как он выглядит, то должна вам заметить, что он, конечно, не Брэд Питт. Как, впрочем, и Владимир Владимирович, если уж взглянуть правде в глаза.)

— Серьезно? Я всегда хотел увидеть женщину, которую завораживал Борис Абрамович. Но про эротические сны ты явно лукавишь.

Какое тут может быть лукавство? Я ему, можно сказать, душу раскрываю, а он мне не верит. Впрочем, это было давно — меня отпустило, как только я услышала о табунах юных моделей, которых к нему отправляли самолетами. Стало ясно, что у парня с сексом что-то не то (когда все то, табунами себя не стимулируют), — и весь интерес к нему пропал.

— Ну, обсуждать сексуальные проблемы Бориса Абрамовича я, пожалуй, не буду, — несколько смущенно отреагировал Немцов.

— Отчего же? — не унималась я. — Согласитесь, примеры, когда мужчины с властью и деньгами превращаются в каких-то извращенцев, встречаются на каждом шагу.

— Если жизнь чрезмерно деловая — функция слабеет половая. Народная мудрость.

И в этот момент в дверь постучали с ненавязчивым предложением переодеться для следующего кадра. Продолжая рассуждать о влиянии стресса на эрекцию, Немцов стал расстегивать ремень на брюках.

В таких случаях я всегда чувствую себя идиоткой. С одной стороны, я, конечно, видела в своей жизни мужчин без брюк. Не развалюсь и теперь. К тому же вряд ли это будет что-то ужасное. Но, с другой — если мужчина начинает при тебе переодеваться, не означает ли твое попустительство в этом вопросе молчаливого согласия. Согласия — на что?

В общем, я вскочила и нервно пробормотала, что мне, наверное, лучше уйти. «Сидите, сидите, я сам уйду», — невозмутимо ответил мне Борис Ефимович и отправился в ванную комнату, не закрывая за собой двери, чтобы я могла слышать, как он рассуждает о мужской сексуальности. Он, что, действительно разделся бы у меня на глазах? — не успела подумать я, как увидела в дверном проеме обнаженный торс Бориса Ефимовича. Он явно был настроен продемонстрировать мне свою фигуру, и вряд ли я смогла бы его остановить. Впрочем, выглядел он действительно великолепно, так что у него были все основания не спешить надевать рубашку.

Немного подефилировав передо мной — прямо, боком, снова прямо, — он, наконец, оделся.

— Еще одна проблема, с которой сталкиваются сейчас русские мужчины, — ожирение, — вернулся Немцов к теме здорового образа жизни, протягивая мне кусок арбуза. — Когда приезжаешь в Сен-Тропе, это не так заметно. А вот когда — в какую-нибудь Анапу или Кемер, то видишь стадо тюленей. И такое ощущение, что каждое движение причиняет этим тюленям невыносимую боль: они лежат целыми днями и только едят. Я своих друзей сколько ни призываю к спорту, к диете — бесполезно. Пока сердце не схватит, ничего делать не будут.

— Я считаю, тут опять женщины виноваты, — решила я поддержать беседу, выплюнув косточки. — Это мы позволяем нашим мужчинам становиться тюленями. Вместо того, чтобы стимулировать их на подвиги.

— Правильно говоришь. В детстве я был долговязым и крайне несуразным. И девочка Марина, которая мне очень нравилась, обозвала меня рахитиком. Чтобы доказать ей, что я не такой, я начал заниматься байдарочной греблей, потом — баскетболом, а затем и бодибилдингом. До сих пор ей за это благодарен.

— А еще были в вашей жизни женщины, которые давали стимул развиваться, двигаться вперед?

— Да, всегда. Я только таких и искал.