«Белорусы хотят, чтобы мы пришли и поменяли президента…»

Нежелезная леди из кампании «Говори правду!» Татьяна Короткевич своим примером опровергает слова Лидии Ермошиной, считающей молодых белорусок, шастающих по Площадям, отвратительными матерями и скверными женами.

В рамках проекта «Жизнь (не)обыкновенного белоруса» корреспондент «Салідарнасці» наведалась на кухню активистки и за чашкой кофе с вкуснейшими домашними сырниками разузнала, зачем красивой и образованной женщине в нашей стране нужна политика, что мешает белорусам раскрывать свой потенциал и как нам бороться со своими страхами.

8 марта у Татьяны Короткевич день рождения

— Коллеги говорят, у вас репутация железной леди… — начинаю разговор, пока Татьяна готовит нам кофе.

— Возможно, этот образ — просто защитная реакция. Я же в мужском мире живу.

— Говорят, что вы очень жестко «построили» не только региональных активистов, но и своего «конкурента» на выборах в парламент — экс-председателя Минского горсовета депутатов Михаила Савановича. Он вам до сих пор звонит?

— Про то, что построила, — правда. А насчет звонков — нет. Нет такого, чтобы он звонил и спрашивал: «Татьяна Николаевна, как дела? Могли бы мы что-то сделать вместе?». Это было бы, конечно, идеально. (Смеется) .

В парламентской кампании, как, впрочем, во всех проектах в моей жизни, я отдавалась работе. Я шла к людям: проводила встречи, пикеты, собирала подписи. И ему пришлось работать: пикеты ставить и на круглый стол прийти и сесть со мной вместе. Однажды мы встретились на общественных слушаниях на подсчете голосов по улице Заславской, и он сказал: «Татьяна Николаевна, ну, когда это, наконец, прекратится?» (Смеется) . Очень чувствительны сегодняшние чиновники к гласности, открытости и прозрачности.

Для тех, кто хочет влиять на эту жизнь, это самый важный принцип: ты должен быть открытым, прозрачным, понятным, доступным. Об этом мы говорили во время парламентской кампании.

Помню, на пикете ко мне подходили люди. «Где вы живете?», — спрашивала я. Они называли улицу, микрорайон. «Сочувствую вам, — отвечала. — Я не ваш кандидат». (Улыбается) . Все уходили, сожалея.

Мы выбрали для себя целевую группу — людей, которые не ангажированы в политике, они точно не знают, есть ли в стране политзаключенные. Важно и до этой категории граждан доносить свои мысли. А как это сделать легально в наших условиях? Только на выборах. Уровень политической культуры белорусов падает с каждым годом. Листовки, которые в 1994-1996 годах делали политики, были интеллектуальнее. А сегодня они отвечают потребительским запросам граждан: дайте нам поликлинику, дороги, детские площадки...

Работа на выборах — это драйв и позитивный опыт. Приходишь домой, уставшая, и думаешь: «Вот если бы все было по-настоящему, если бы голоса посчитали…». Было бы очень интересно этим заниматься из года в год, от выборов к выборам.

Политика не должна быть чем-то опасным. Если ты этим живешь, если выборы честные — это одна из самых интересных сфер жизни общества.

…Наши люди хотят, чтобы политическая организация, за которую они проголосовали, все сделала за них. Чтобы мы пришли и поменяли президента, поменяли парламент, сделали Беларусь прекрасной страной, которая нравится всем соседям. (Улыбается) . А они в это время будут заниматься своими делами, как обычно. В принципе, в демократической стране так и происходит. Люди тоже, возможно, не знают своих депутатов. Но не знают они их потому, что хорошо живут, их ничего не беспокоит. А у нас соцопросы показывают, что много людей недовольных.

— Вы не боитесь того, что завтра можете оказаться в числе политзаключенных?

— Я все время про это думаю. У нас перед глазами яркие примеры, когда люди, не совершив никаких преступлений, просто занимаясь политикой, стали политзаключенными.

Что такое раз в неделю мыться, не получать писем, сидеть в одиночной камере — я могу только представить себе это. И я думаю, что это полезно делать. Но ты не знаешь, когда это может произойти и за что. Вот я такой смелый человек… А вдруг Саванович разозлится: «Достала эта Короткевич!» и скажет Минскому ГУВД: «Займитесь уже ей!» А у него есть такой административный ресурс. (Смеется) .

Можно жить и бояться всего, чего ты не знаешь. Но что это за жизнь такая? Туда не пойду, а вдруг там что?

Я такой рецепт борьбы со страхом нашла: нужно просто погрузиться в то, что ты боишься, сделать шаг навстречу тому событию, обстановке, и посмотреть: а вдруг там не страшно?

…Когда в прошлом году мы ездили в авторалли солидарности, я подумала, что у нас вся страна — политзаключенные. Есть те, кто сидит в тюрьме, есть чиновники, которые сидят на своих должностях и не сегодня-завтра сядут в тюрьму, как, например, заместитель Ладутько, и еще есть много людей, которых съела система. И есть демократические активисты, которых делают аутсайдерами, безработными, снижают их социальный статус, показывают по БТ, какие они мерзавцы. И есть граждане, которые живут, глядя в кошелек.

— Избиратели вам назначали свидания?

— Нет. Я не транслировала ничего подобного. Не использовала свои женские чары. (Улыбается) . Общение на уровне интересов и ценностей всегда приносит больше удовольствия, чем заигрывания. Был один только инцидент. Человек, которого я никогда не видела, писал мне SMS. Предлагал сделать подарок. Я отвечала: спасибо, не надо.

— Как отреагировал ваш электорат на итоги выборов?

— У меня в листовке был указан номер телефона. Мне звонили все, кто хотел. В день выборов люди сообщали: «Мы идем за вас голосовать» или «Мы уже за вас проголосовали». После объявления результатов незнакомая женщина позвонила и призналась: «Мы всем домом за вас голосовали, а вы не прошли. Не пойдем больше на выборы».

…В наших условиях сложно быть профессиональным политиком. Власть делает тебя аутсайдером в обществе, загоняет тебя в гетто. Я знаю, что для региональных активистов очень большая проблема — найти работу.

Хотя именно в регионах люди четко определили свою позицию к политике государства. В Минске публика более сомневающаяся.

Я бы хотела везде успеть и ничего не растерять. Потому что очень важно реализовываться и как профессионал в своем деле, и как гражданский активист. Иначе ты перестаешь быть частью других сообществ и попадаешь в «гетто», где все варятся в своем соку. В принципе многие так живут, и им комфортно. Но я не тот человек, которому это нравится.

— Какую нишу вы еще хотите занять?

— Кроме вопроса «Зачем ты идешь в политику?», все спрашивают: «А кто ты такой? Что ты еще умеешь, кроме бла-бла-бла?». (Смеется).

Я закончила психологический факультет педагогического университета, работала преподавателем 11 лет, потом возглавляла отделение социальной адаптации и реабилитации в территориальном центре. В прошлом году закончила магистратуру по психологии в БГУ. Кстати, обещала «Белгазете» трудоустроиться.

Хочу заниматься образовательными проектами. Меня интересует вопрос возможностей человека, как раскрыть человеческий потенциал — неважно в каком возрасте.

— Что, по-вашему, мешает белорусам раскрывать свой потенциал?

— Ты тогда эффективно развиваешься, когда ощущаешь время: прошлое, настоящее и будущее...

Как мне кажется, у белорусов самая большая проблема с личностным ростом вызвана тем, что они не могут заглянуть в свое будущее. Большинство из нас не может строить свои планы, рассчитывать на то, что через пять лет построит свой дом, а этим летом поедет в отпуск.

На ощущение личностного роста влияет и профессиональная карьера. Ты должен видеть, как ты будешь расти. А что сегодня происходит? Получаешь высшее образование и идешь работать не по специальности. Высококвалифицированный специалист, но зарплата, которую тебе предлагают, не позволяет тебе, молодому человеку, достойно жить.

Люди постарше думают: рожать детей или нет? Где жить? Как жить? Ты вынужден пахать на двух работах, чтобы обеспечить себе уровень жизни. Тут не до самореализации. А людям хочется не только зарабатывать деньги, но и посещать культурные мероприятия, находить время на хобби...

Нам нужна уверенность в завтрашнем дне. А мы после 2011-го живем в ожидании очередного обвала. Событие прошло, а мы в нем застряли. Мы тратим много энергии на то, чтобы сохранить то, что у нас есть, а не развиваться.

— Фраза Ермошиной о «женщинах, блуждающих по площадям, — скверных женах и плохих матерях» стала хитом Байнета. Это про вас?

— Я себя оценивать не могу. Это надо у близких спрашивать. У мужа, например.

Татьяна Короткевич с сыном Елисеем

— А кто ваш муж?

— Мой муж собирает машины скорой помощи. Он автослесарь. В политике он играет очень важную роль — обеспечивает тыл. (Улыбается).

— Близких, небось, фаст-фудом кормите — признавайтесь!

— В кулинарии я люблю экспериментировать. Но не каждый день. Мне очень мама помогает. Она готовит по вечерам, когда я не могу. Муж мой тоже может приготовить. Я борец за равенство в бытовых условиях. Если мы оба пришли с работы, почему я должна готовить? (Смеется). В браке должно быть просто. Вы определились, выбрали друг друга и особых конфликтных ситуаций не должно быть. Если меня нет — ужин может приготовить муж.

— Татьяна, вы верите, что в Беларуси будет женщина-президент?

— Вполне возможно. (Улыбается.) Кто-то же предсказал, что Лукашенко победит женщина.

«Салідарнасць» продолжает проект «Жизнь (не)обыкновенного белоруса». Ждем ваших предложений и приглашений в гости на кухонные посиделки на gasetaby@gmail.com.