Белковский: «Лукашенко может быть максимально жесток по отношению к предавшим его детям»

– Для Александра Григорьевича Лукашенко белорусский народ — это дети. В этом смысле здесь они близки с Владимиром Владимировичем Путиным, который тоже относится к народу РФ как к детям.

Но Путин не считает себя тождественным России. Он всё-таки наследник определенной монархической традиции, которая существует столетия, со времен Московского царства, и будет в понимании Путина существовать и после него.

После Лукашенко никакой Беларуси быть не может. Дети его предали. На выборах 2020 года они кинули отца, не оценив тех огромных благодеяний, образования и воспитания, которые он им дал, и тех головокружительных возможностей, которые, собственно, и позволили им бунтовать против отца.

И поэтому по отношению к предавшим его детям Лукашенко может быть максимально жесток. Он должен их наказать.

Разумеется, в этом есть и иррациональное измерение — в том, что он делает. Посадив самолет RyanAir, он показал всем своим оппонентам, что он готов на любые шаги, чтобы до них дотянуться. Вчера посадил самолет, а завтра устроит какой-нибудь теракт, затрагивающий лидеров белорусской оппозиции. Почему нет?

Поэтому всем надо, конечно, усилить режим безопасности — точнее, тем правительствам западных стран, которые сейчас их укрывают…

Лукашенко привязывает бюрократию к себе, показывая: пока я жив, с вами всё будет в порядке; если со мной что-то случится, то за ваши жизни и судьбы никто ломаного гроша не даст.

Но главное — это все же бессознательное: наказать предавших его детей, то есть активную часть белорусского народа и общества, и снова повернуться к старшему брату, с которым у него складывались не очень хорошие отношения на всём протяжении современной истории.

Но теперь он хочет показать по принципу старого анекдота. Помните, когда умирает армянский католикос и говорит собравшимся вокруг него последнее слово, завет: «Больше всего на свете берегите евреев. Потому что если вырежут всех евреев, примутся за армян».

Так и здесь: если что-нибудь случится со мной, Лукашенко, то вся негативная энергия Запада пойдет на Путина, и все те же технологии будут использованы для отстранения Путина от власти. Это вообще сюжет сериала: как дети предают отца, как отец разгневан, как он их наказывает, как он у них всё отнимает, как он гоняется за ними с топором, а потом приходит к старшему брату и говорит: «Ну пойми, вся цель моей жизни — это защищать тебя, мой старший брат».

То есть новое жизненное задание Александра Григорьевича Лукашенко — не воспитывать детей, а защищать старшего брата. Но старший брат знает цену всему этому. Тем не менее, Александр Григорьевич Лукашенко действует так, как он считает нужным, логичным, законным и последовательным. Будет действовать так и дальше.

Для России всё это, разумеется, выглядит весьма неоднозначно. С одной стороны, Владимир Путин по-прежнему не хочет падения Александра Лукашенко по некоему сценарию, который будет расценен как прозападный — в результате революции, ныне забуксовавшей и заглохшей. Это никак не вписывается в этику Владимира Владимировича. С другой стороны, и ассоциироваться с действиями и логикой поведения Александра Григорьевича Москва не очень хочет.

В частности, уже заявлено, что Москва официально не имела никакого отношения к принудительной посадке самолета 23 мая в Минске. Собственно, Москва уже начинает спокойно принимать самолеты европейских авиакомпаний, летящих в обход Белоруссии.

Предыдущие эксцессы на эту тему были объяснены техническими сложностями, связанными с тем, что все эти рейсы до сих пор является чартерными, ибо из-за covid-19 регулярное авиасообщение между нашими странами так до сих пор не восстановлено. А когда оно восстановится, вообще всё будет легче.

Собственно, как нам нынче сообщили, и российские авиакомпании собираются летать, минуя территорию Беларуси, чтобы не ссориться с Европой никак.

Поэтому, бесспорно, Владимир Владимирович Путин должен как-то разменять свою бесконечную дружбу с Александром Григорьевичем Лукашенко на некие дивиденды Запада, да, в общем, и получить от самого Александра Григорьевича что-нибудь более весомое.

Класковский: «Москве ничего не мешает хладнокровно взирать, как союзник барахтается в пучине проблем»