«Беларуси не повезло оказаться в представлении Путина триединым народом вместе с русскими и украинцами»

— Есть ли у Вас понимание целей Кремля, которых он добивается с помощью войны в Украине? Это создание СССР 2.0 или речь идет о сферах влияния — контроле над бывшими советскими республиками?

— Я думаю, что в Украине Россия пытается создать ни много ни мало новый мировой порядок. Это конечная цель и параллельно по ходу движения к этой сверхцели могут решаться какие-то более мелкие задачи. Но в целом речь идет не про Украину и даже не про восстановление СССР в какой-либо форме, а про создание новой системы международных отношений, где у России будет иное место — по представлениям Кремля, гораздо более соответствующее ее потенциалу, чем то, что ей досталось после окончания холодной войны.

И Кремль воюет и противостоит естественно не Киеву, а Западу и собирается давить на Запад и менять в том числе и Запад, а не просто воссоздавать что-то на постсоветском пространстве. Амбиции примерно вот такого космического масштаба. Другое дело, насколько это удастся реализовать.

— Российское руководство готово действовать достаточно безрассудно, не считаясь с потерями. 

— Во многом благодаря этому у Кремля, видимо, получится внести достаточно серьезные изменения в мировой порядок, которые выйдут далеко за пределы постсоветского пространства.

Если говорить про Украину, то речь идет о той или иной форме полного поглощения этой страны. Планы Кремля вряд ли ограничиваются Донбассом или сухопутным мостом в Крым — речь о контроле над всей Украиной. 

В какой именно форме — пока не очень понятно. И потом — эта форма может меняться по ходу дела. На первых стадиях осуществляется одно — присоединение отдельных украинских частей, но в дальнейшем никто не оставит оставшуюся Украину просто так. Все равно на каком-то более долгосрочном отрезке времени планируется подчинение всей Украины.

— Если говорить о будущем, то есть ли вариант международного курса для Беларуси, при котором страна сохраняет независимость и не повторяет судьбу Украины?

— Мне кажется, в постановке вопроса о геополитическом выборе заложена возможность, что белорусские власти, а тем более белорусское общество могут что-то решать. Я такой возможности сейчас не вижу.

Любое резкое движение вызовет совершенно понятно какую реакцию со стороны России и делать его сейчас — не самая разумная вещь. Поэтому если говорить о том, как не повторить судьбу Украины — это как минимум не делать резких движений. 

Боюсь, гораздо более реальная перспектива для Беларуси — это последовать за теми частями Украины, которые будут присоединены к России.      

Тут же какие сейчас критерии оценки? Статьи Путина. Исходим из них в анализе возможных действий РФ. Беларуси не повезло оказаться в представлении Путина триединым народом вместе с русскими и украинцами. Это было в его программной статье, опубликованной летом прошлого года, и уже отчасти материализовалось в нападение на Украину.

Там есть оговорки, что можно сохранить формальную государственность, если вести себя хорошо. Но мне кажется, Кремль не сможет устоять перед искушением, особенно накануне 2024-го года.

С другой стороны, я не верю, что какое-то общество может жить в независимом государстве на протяжении 30 лет и даже больше, а потом просто взять и забыть этот опыт. 

Влиться в другое государство на уровне Татарстана или даже Чечни — с большой автономией, но в составе России. Я не могу себе такого представить. 

Это не исключает попытку присоединения со стороны РФ, но мне не кажется это реализуемым в долгосрочном периоде. 30-летний опыт жизни в независимом государстве принципиально меняет ментальность самых лояльных чиновников и силовиков, самого лояльного общества. Его можно обрабатывать пропагандой, но оно все равно будет воспринимать себя как отдельную общность. 

– Хорошо бы, но поглощение Беларуси осуществляется малозаметно для обывателя — не силой, а в мягкой версии, под видом противостояния санкциям, а также растянутой во времени интеграции. Причем интеграционные процессы с Россией не сильно моложе независимости Беларуси.

При таком положении дел реакция белорусского общества, однажды проснувшегося субъектом РФ, может и не разочаровать Кремль. Ряд экспертов прогнозирует, что агрессия Кремля в Украине приведет к развалу самой России. Насколько это реалистично?

— Не вижу причин. По каким линиям? В Советском союзе были национальные республики, где десятилетиями выстраивалась квазигосударственная инфраструктура. У БССР и УССР были даже свои МИДы и представительства в ООН. 

Сейчас в России распад по национальному признаку — при всех разговорах о многонациональном российском государстве — маловероятен. Людей, которые считают себя русскими, в России больше 80%. Почти во всех регионах кроме Северного Кавказа и Тывы, они составляют большинство.

Даже в Татарстане примерно равное соотношение, не говоря уже о его географическом положении вдалеке от любой внешней границы. Даже если Северный Кавказ отделится — это не назовешь распадом России.

Я не вижу влиятельных бенефициаров распада РФ, чтобы он произошел. 

Скорее, Россия останется как страна, будет жить хуже и беднее, а также изолированнее от Запада. Произойдут глубокий разрыв с Европой — куда более глубокий, чем во времена СССР и переориентация на Китай и рост зависимости от него. РФ станет младшим партнером КНР.

— Это сценарий на случай поражения России?

— Нет, на любой случай. Не зависит от поражения или победы. И что тут считать поражением и победой? Какое может быть поражение у ядерной державы? Я возможностей такого прям полномасштабного поражения не вижу. 

Условно говоря, если Россия захватит не десять украинских областей, а пять — считать это поражением или нет? Не говоря уже о том, что Кремль будет изображать победу даже, если ничего не удастся захватить. Условно говоря, Крым отстоит — уже победа.

Разрыв отношений с Европой уже необратим. Та энергетическая взаимозависимость, которая выстраивалась последние 50 лет и которая была фундаментом российско-европейских отношений, закончилась.

Независимо от того, кто и как будет метаться, вводить или не вводить эмбарго. Энергоресурсы все равно останутся основой российского экспорта в ближайшей перспективе. Только поставлять их придется в основном в Китай. 

А дальше существует вероятность того, что даже после смены российского руководства все зайдет настолько далеко, что у России геополитического выбора будет не больше, чем сейчас у Беларуси.

Когда уже будет поздно — не будет ни запроса со стороны Запада на то, чтобы Россия меняла сторону, ни возможностей у РФ ее изменить — отцепиться от Китая. Уровень зависимости может стать слишком высоким.

В этом процессе Беларусь прикована к российском паровозу намертво. Потому что уже нет желающих, обладающих необходимым влиянием, отрывать ее от России. 

– Дело именно в Путине или независимо от фамилии хозяина Кремля рано или поздно была бы предпринята попытка перекроить мир?              

—  На мой взгляд, происходящее — это прямой результат, прежде всего, слишком долгого отсутствия обновления на вершине российской власти. Речь даже не про демократию или какие-то реформы, а про простую смену первого лица.

Если бы любой другой человек из путинской команды. пусть даже из числа «ястребов» — например, Иванов или Патрушев, — сменил бы Путина, войны бы не было. 

Потому что решения такого уровня безрассудности — это даже не поколенческое, а результат сверхдлительного нахождения у власти, результат 20-летней жизни во всепроникающей лести и вседозволенности. 

Такая готовность полностью игнорировать реальность ради собственной исторической фантазии может возникнуть только после очень долгого нахождения на вершине власти, где никто не смеет сказать «нет». Регулярная смена власти создает ограничители — пусть недемократические, но человек, по крайней мере, не успевает полностью уйти в астрал и вынужден прислушиваться к своему окружению. 

Думаю, если бы 21 февраля на судьбоносном заседании российского Совбеза, которое все смотрели, дали возможность реально голосовать, большинство проголосовало бы против. 

Конечно, российское общество реваншистское, бесконечно обиженно на Запад и так далее. Но ни общественного, ни внутриэлитного запроса на эту войну в России не было. 

Это выбор навязанный стране одним человеком.

– Если бы сейчас Путина не стало, этот курс был бы продолжен по инерции?

— Да, теперь уже все. Даже если предположить, что в России сменяется президент и этот новый президент понимает, что РФ загнана в очень тяжелую ситуацию и нужно как-то изменить отношения с Западом.

Чтобы сделать это, потребуется пойти на огромные уступки, к которым даже новое поколение российского руководства вряд ли будет готово.

Например, сложно представить согласие на возвращение Крыма. Примерно то же самое касается и завоеванных сейчас территорий. Если в России завтра меняется власть, разве она может отдать эти территории? Трудно представить.

Решение Путина начать войну загнало Россию в коридор, из которого очень непросто свернуть, независимо от смены руководства в Кремле.