Баунов: Чем мятеж Пригожина похож на марш Муссолини на Рим

– Марш Муссолини на Рим, который многим может казаться не имеющим отношения к делу Пригожина в действительности имеет к нему отношение, – пишет Баунов. – Марш Муссолини многим помнится как марш каких-то фашистов. В действительности это был марш рассерженных солдат, которые и пополняли ряды фашистов.

Муссолини после экспериментов с социализмом нашел на пути к власти правильные слова и правильную группу, к которой с ними обратиться. Этой группой были сотни тысяч вернувшихся с фронта Первой мировой итальянских мужчин.

Они возвращались не к процветанию, а к тяготам повседневного заработка, за который им приходилось конкурировать с теми, кто ни за какую родину не воевал.

У многих из этих вернувшихся мужчин возникло чувство, что родина им не доплатила. Тем более, что страна, хотя и была в лагере победителей, получила в виде плодов победы не так много, меньше, чем то, что было объявлено в качестве целей войны.

Поэтому показалось, что и родине не доплатили — их и ее обманули вместе. А виноваты — тыловые крысы, генералы, коррупционеры, жирные богачи, продажные политики. Возвращающиеся с войны чувствовали себя носителями особой окопной правды, которая дает им право на переделку общества, на установление справедливости, и на то, чтобы возместить ущерб обманутой родине и обманутым себе.

Муссолини правильно оформил и подпитал это чувство, говоря об «окопократии», о том, что управлять страной должны те, кто побывал под огнем, знает окопную правду и не даст спуску тем, кто обманывал их и страну, наживался или просто прохлаждался в тылу.

В отличие от расовых теорий будущих немецких союзников в основе итальянского фашизма лежал гораздо более простой, инстинктивный, почти звериный антиэлитизм, который будущий вождь сумел почувствовать, сформулировать и использовать. 

Пошел на Рим против старой элиты, министров, олигархов, интеллигентов, коррупционеров, чиновников во главе людей, которые считали, что заработали в окопах право на справедливость и власть во имя настоящего величия обиженной родины.

Рим тогда взять удалось, хоть потом счет людей в окопах пошел на миллионы.