Бабарико пояснил «Форбсу», что будет означать фактическую отмену выборов

Претендент на пост президента Виктор Бабарико дал интервью российскому Forbes. Предлагаем избранное.

Фото Игоря Мелешко

— Объединение двух стран активно обсуждалось в России на экспертном уровне несколько месяцев назад, однако сложилось ощущение, что именно позиция Александра Лукашенко привела к тому, что объединение двух стран стало невозможно в том виде, как это, судя по всему, видели в Кремле.

 Вы же утверждаете, что угроза утраты суверенитета очень высока. Вы действительно считаете, что Беларусь и Россия могут объединиться?

— Я плохо представляю, что думали в Кремле, поэтому пусть они дальше думают. Я имею в виду другое: Беларусь — экономически несамостоятельная страна, нам ежегодно требуются дотации в $3-5 млрд. Если раньше Минск получал эти средства в виде низких цен на газ, преференций или льготных кредитов, то теперь каникулы закончились: нам положили на стол проект «дорожных карт» и сказали: «Остальные дотации — только после интеграции».

Теперь выбора нет: либо голодные бунты и развал экономики, либо субсидии в обмен на утрату независимости. Наша внутренняя экономическая беспомощность привела страну к угрозе утраты суверенитета.

— Лукашенко заявил, что дело Белгазпромбанка разрабатывалось с 2016 года и там фигурирует зарубежная собственность и счета на Кипре, в Латвии, в Великобритании. Вы знаете, о чем идет речь? Это активы банка или ваши?

— Власти утверждают, что наблюдали за ситуацией с 2016 года. Получается, что четыре года они занимались попустительством. Теперь последовал элегантный ход: в декабре следователи якобы получили новые сведения. Но возникает вопрос: почему они ждали июня, чтобы предъявить обвинения?

Ко мне это не имеет никакого отношения: у меня не изымали, не конфисковывали, не арестовывали никаких активов. Все мои активы, недвижимость и движимость — все находится в Беларуси, и все будет официально указано в декларации. Более того, я перешел на ответственное потребление, и теперь у меня только одна старенькая машина в собственности, для других целей я прибегаю к лизингу. Я не представляю, о чем идет речь.

— Государственные белорусские СМИ сообщили, что по делу об отмывании денег и неуплате налогов также изъяли 150 картин на сумму $20 млн. Чьи это картины?

— Ситуация с картинами, мне кажется, выходит за все рамки. Белгазпромбанк на свои деньги выкупил и вернул на родину большое собрание картин, которые неоднократно выставлялись на выставках. Насколько я знаю со слов человека, ответственного за их хранение, в настоящий момент вся коллекция на месте и находится в хранилище, и все номера полотен совпадают вплоть до последней рамки.

Как шедевры стали заложниками

Мои личные картины висят в моем доме. О каких еще картинах говорят следователи, мне непонятно.

— Ранее вы говорили о том, что просчитали риски. Есть ли у вас четкие сценарии развития событий?

— Безусловно, все риски просчитать нельзя, но основные мы учли. Мы выделили несколько ключевых этапов с возможными вариантами. Первый: сдать 100 000 подписей сторонников для выдвижения. Здесь мы обязаны снизить риски, связанные со сбором, верификацией, хранением и сдачей подписей. Мы планировали завершить этап до 15 июня, но обыски привели к тому, что и сегодня мы не можем остановить поток людей, желающих поставить подпись в мою поддержку.

На втором этапе, с 19 июня по 14 июля, мы объявим о новых инициативах, связанных с регистрацией меня в качестве кандидата. У меня есть идеи, как продолжать работу во время «этапа тишины», когда финальное решение должен принять Центризбирком.

Третий этап — регистрация: меня могут зарегистрировать или не зарегистрировать кандидатом. Мы считаем второй вариант практически исключенным, потому что он будет означать фактическую отмену выборов.

Более того, в истории современной Беларуси ни разу не снимали с выборов кандидата, набравшего более 100 000 подписей. Но мы допускаем такую вероятность и имеем сценарий действий в таком случае.