«Антипод, символ, жупел – все эти функции Ходорковский будет выполнять до тех пор, пока что-то радикальным образом не изменится»

Михаил Борисович Ходорковский – четкий индикатор и измеритель существующего в России политического режима. Индикатор – потому что в свое время его дело сигнализировало о принципиальной смене общественно-политической матрицы. Последовавшие за арестом выборы лишь подтвердили этот факт, но другими средствами.

Измеритель – потому что Ходорковский будет сидеть ровно столько, сколько в активной рабочей фазе продолжит свое существование сложившаяся в нулевые годы модель власти.

Ходорковский – еще и жупел. Согласно словарю Ожегова, «то, чем пугают». Живой пример всегда должен незримо или, наоборот, ощутимо присутствовать при «диалоге» властей с бизнес-сообществом и гражданами. Чтоб неповадно было.

Но жупел, по словарю, это еще и «нечто, внушающее страх». Ходорковского боятся. И уж тем более боятся в ситуации кризиса, когда уже 33% опрошенных «Левада-центром» считают создателя ЮКОСа «эффективным менеджером».

У власти сегодня из «эффективных менеджеров» на руках только Сталин – из нового краткого курса. Ответить нечем.

Ходорковский – это то, что на цирковом сленге называется антиподом: он выступает с партнером, однако работает «наоборот». Его партнер – известно кто. Они как братья-акробаты, которые составляют единую и неделимую пару. Поэтому и президент не решается разорвать одним махом этот союз. Не решается даже на акт простого милосердия – помилование Светланы Бахминой. И именно потому, что она связана с делом ЮКОСа. А дело ЮКОСа – это Ходорковский. А Ходорковский – это Путин.

Президент уже начал оттаптывать себе площадку, вольер для индивидуальных независимых действий. Эти действия, в том числе, связаны с правовой проблематикой. Он занимается гуманизацией уголовного процесса, исправительно-трудовой системы, реанимирует Совет по правам человека и вводит в его состав жестких критиков режима, встречается с омбудсменом, председателем Конституционного суда, тем самым ободряя и поддерживая их, говорит о необходимости расширения практики помилования. Понятно, к чему медленно и нерешительно пододвигает государственную махину.

Но Медведев не делает ни одного из главных, по-настоящему символичных и знаковых шагов, которые могли быть прочтены всей репрессивной системой как сигнал «Отставить!».

По Бахминой и Алексаняну, которые на политическом диалекте все равно псевдонимы Ходорковского, президент не может принимать милосердных решений, потому что они не строго правовые, а политические. Потому что они совсем уж против Путина. И это при наркотической зависимости нынешней власти от результатов социологических опросов, а они говорят, что 41% респондентов за помилование Бахминой. Так считает не гнилая московская интеллигенция, а люди из разных сфер, чье мнение замеряется большой и географически разбросанной выборкой.

И пока сигнал «Отбой!» сверху не дан, машина «басманного правосудия» будет ворочать свои проржавевшие, но надежные шестерни еще сталинской выделки. Запустить эту машину не так сложно. Сложнее остановить ее.

Наш герой, прослывший эффективным менеджером, но так и не освоивший профессии швеи-мотористки, вынужден существовать в каких-то очень советских обстоятельствах. Едва забрезжит надежда на освобождение, как система наносит еще один мощный удар.

А чего стоит замечательная запись читателя к информационной заметке о новом деле Ходорковского в той же «Газете.Ru»: «Ходорковского стоит все же выпустить, но лишить гражданства и выслать навсегда за границу».

Абсолютно советское мышление – в стилистике философского парохода (выслать, чтобы потом не пришлось расстреливать) и выдворения Солженицына (отправить за границу, чтобы не посадить). Раньше еще можно было на шарашку отправить – пускай бы вырабатывал антикризисные меры для страны да обсчитывал эффективность нефтяной отрасли. В том-то и дело, что, как ни относись к Ходорковскому, известно: он не хотел уезжать из страны, имея для этого все возможности. Мотивация может быть одна – приносить пользу своей стране, живя в ней. Иначе бы он не садился в тюрьму практически добровольно.

Сейчас кризис, можно было бы и выпустить Ходорковского, говорят иные наивные люди. Ничего подобного, все наоборот – именно потому, что сейчас кризис, выпускать из рук живой жупел нельзя. После кризиса начнется новый передел собственности. Масштабы его неизвестны, а вот природа понятна: государство, которое снова стало собственником, станет перераспределять полезные активы.

И если в зоне сидят люди, для которых приватизация обернулась обвинительным заключением с формулировкой «хищение путем присвоения», все остальные будут участвовать в новом переделе так и только так, как скажут государственные люди, принимающие решения.

Ходорковский нужен власти, и его не отпустят. Антипод, символ, жупел – все эти свои функции он будет выполнять до тех пор, пока что-то радикальным образом не изменится в стране и ее политическом режиме.