Андрей Ткачев: «Чтобы репрессировать медика, много мозгов не надо, а чтобы выучить специалиста, нужно потратить годы»

В Беларуси Андрей Ткачев много лет совмещал работу фитнес-тренера и консультанта по ЗОЖ, съемки в рекламных и творческих проектах и волонтерскую активность: помогал проводить спортивные праздники в детдомах, поддерживал приюты для животных.

А в 2020-м стал одним из создателей инициативы byCovid19, которая помогла медикам продержаться в первые, самые сложные месяцы эпидемии коронавируса, когда власти упорно делали вид, что все в порядке и вируса нет.

За четыре месяца активисты c помощью неравнодушных белорусов собрали почти 350 тысяч долларов пожертвований, на которые закупили средства индивидуальной защиты для врачей, оборудование для больниц. Были сотрудничество с ЮНИСЕФ, благодарственные письма от Минздрава.

Впрочем, наивно было бы ожидать от чиновников благодарности: летом платформу MolaMola, через которую шел благотворительный сбор, закрыли, и во многом (но не только) поэтому деятельность гражданской инициативы была свернута.

А уже 10 августа 2020-го силовики вытащили Андрея из машины просто во дворе. При перевозке в ИВС избивали до потери сознания. Спустя несколько дней — отпустили, как тысячи задержанных в те дни. Но скоро «хапуны» возобновились, хватали в том числе тех, кто активно выступал против режима в соцсетях, и адвокат и друзья в один голос сказали Андрею: надо уезжать.

«Приехал на две недели к друзьям. И как-то остался»

До начала войны он жил то в Киеве, то в Вильнюсе, то в Варшаве. Стал соучредителем фонда, который помогает репрессированным медикам, даже договорились с Минздравом Украины о сотрудничестве и поддержке. Сейчас Андрей Ткачев в Испании.

— Как тут оказался? Как говорят белорусы, «лёс склаўся так». Все это время, с 2020 года, я вел кочевой образ жизни, нигде сознательно не оседая, для того чтобы иметь возможность быть мобильным. Конечно, жизнь в режиме «на чемоданах» не добавляла устойчивости психике.

Плюс в разных странах есть свои нюансы. Что в Вильнюсе, что в Варшаве снять жилье — это серьезный квест, поэтому там часто жил по друзьям и знакомым. Больше всего понравился Киев, этот город, наиболее близкий мне по ментальности и атмосфере, наверное, я рассматривал бы для жизни. Но — война, а я на тот момент оказался в Вильнюсе.

К августу прошлого года, вспоминает Андрей, «словил жесткое выгорание» на фоне войны, организации гуманитарной помощи Украине и напряженной работы по помощи репрессированным. Активист оказался в ситуации сапожника без сапог: координатор фонда солидарности медиков, сотрудничающий с медицинским проектом онлайн консультаций okdoc.me (из Беларуси работает через VPN — С.), после 2020 года сам ни разу не обращался за психологической помощью — полагал, что другим нужнее.

— Когда постоянно видишь проблемы других людей, репрессии, страдания, то свои сложности кажутся не такими уж и важными. По итогу, конечно, зря я так поступал. Понял это, когда впал в первую серьезную, глубокую депрессию в своей жизни.

Проблемой было просто встать с кровати, заставить себя что-то поесть, сделать какие-то совершенно базовые вещи. Это очень неприятное состояние, как болото, из которого так просто не выбраться: тебе ничего не хочется, не испытываешь ни радости, ни удовольствия ни от чего в жизни.

И уж тогда стало очевидно, что без помощи психотерапевта не вывезу. Поставили диагноз ПТСР, тревожно-депрессивное расстройство. Улучшить картину удалось с помощью терапии и курса антидепрессантов, после чего врач настойчиво посоветовал отдохнуть в месте, где чувствуешь себя комфортно.

— Знакомые из Испании написали, пригласили пожить у них две недельки — и как-то оно так пошло, я посмотрел, что солнечно, тепло, да и остался, — улыбается Андрей. — Удалось найти жилье, скооперировавшись с ребятами — вскладчину получается дешевле, чем было бы в Вильнюсе или Варшаве. При этом море в 100 метрах, солнце с восьми утра до шести вечера, а не как в том же Вильнюсе, 5 часов в месяц.

Чувствую себя значительно бодрее, возвращаюсь понемногу к тренировкам, серьезно взялся за свое здоровье, на которое благополучно забивал последние года три.

«2020 год стал вторым Чернобылем для Беларуси»

— Если вернуться в 2020-й, еще до выборов — не было ощущения дикой несправедливости, когда власти сначала делали вид, что нет никакой эпидемии, а врачи не справлялись без помощи волонтеров, потом как бы небрежно между делом активистов похвалили, а потом — бац, и в один момент ты уже «купленный кукловодами» предатель и враг?

— Вообще, живя в Беларуси, сложно избавиться от чувства тотальной несправедливости, которым буквально пропитан воздух. Не скажу, чтобы для меня это началось в 2020 году, но получалось, наверное, приспосабливаться и жить в своем информационном поле, в коконе, стараясь этого не замечать, отстраивать свою параллельную реальность.

Но 2020 год стал, на мой взгляд, вторым Чернобылем для Беларуси. Проблема оказалась настолько глобальна, что игнорировать, замалчивать или врать о ней было бы невозможно. Сложилась такая ситуация, когда это коснулось всех: и силовиков, и чиновников, и рабочих — все слои общества, ковид, как и радиация, не разбирает, кого заразить, а кого нет. И это стало триггером.

Ну, а реакция белорусского государства на эту ситуацию, в общем, типична для любого авторитарного или тоталитарного государства. Как Советский Союз реагировал на катастрофу на Чернобыльской АЭС, буквально те же этапы: отрицание, замалчивание, преуменьшение проблемы, попытка скрыть статистику.

Показательно было, когда официально Минздрав сообщал, что по всей стране за сутки 5 человек умерло, а я полчаса назад общался с реаниматологом одной из минских больниц, и он рассказал, что у них за сутки умерло 20 человек — только в одной больнице, только в Минске.

В итоге избыточная смертность от ковида по стране колоссальная. Ее можно было бы избежать, если бы государство отнеслось к проблеме серьезно.

— Белорусы внутри страны замечают, что врачей в поликлиниках и больницах не хватает, но, наверное, не представляют масштабов проблемы. Если судить по обращениям в фонд, насколько велик отток медиков из страны?

— Мы тоже не до конца понимаем масштаб этой трагедии, и я уверен, что даже Минздрав его не представляет. Мы ведь видим только тех, кто к нам обращается, а это очень небольшой процент медиков, и те случаи, которые попадают в СМИ.

Андрей называет отток врачей из Беларуси катастрофическим:

— Мы наблюдаем его с 2021 года, когда самых активных медиков, выступавших против насилия и за новые выборы, «выдавили» из профессии. И, к сожалению, репрессии медицинского сообщества на этом не остановились. На мой взгляд, это абсолютная глупость. Чтобы репрессировать медика, много мозгов не надо, а чтобы выучить специалиста, нужно потратить годы — 6-8-10 лет.

Была такая практика, которую ввели в 2021-м, не в последнюю очередь «благодаря» господину Пиневичу, — «черные списки» врачей и медперсонала, кто был замечен на протестах и получал административные статьи: их вынуждали уезжать, увольняли, нигде не брали на работу.

Эта тенденция продолжается, и нехватка медиков просто страшная: в учреждениях здравоохранения вынуждены закрываться целые отделения, потому что не хватает специалистов. И, к сожалению, ситуация будет только ухудшаться.

Якобы анонсированные прибавки зарплаты после отмены «ковидных» — частично съелись инфляцией, частично нивелировались манипуляциями с часами, сколько должен работать медик. В Минздраве, наверняка, выведут красивые отчеты и по зарплатам, и по врачам — но, если очень долго игнорировать проблему, это не решение, а страусиная тактика, которая уже имеет и будет иметь ещё большие долгосрочные последствия для всей страны.

Вместо того, чтобы создавать необходимые условия труда, платить достойную зарплату и повышать престиж профессии, у нас пытаются сделать из врачей рабов и крепостных, путем репрессий, запугиваний и ограничительных мер. И так во всех сферах.

Куда уезжают врачи из Беларуси? Те, кто чувствует себя более уверенно и готов подтвердить квалификацию — чаще в Польшу, в Германию, Чехию, благополучные страны, где профессия врача ценится по заслугам, кто-то— в Россию, где процесс нострификации максимально прост, но это, по сути, смена шила на мыло, одной тоталитарной системы на другую.

— Наш фонд стремится как раз «не потерять» этих людей, держать связь с уехавшими, помогать им консультациями — у нас на сайте есть целый раздел гайдов по легализации в разных странах для медиков, — добавляет собеседник «Салiдарнасцi» каплю оптимизма в довольно мрачную картину. — Одна из целей — чтобы в случае положительных перемен в нашей стране хотя бы часть врачей могла вернуться, уже с новым опытом и знаниями, восстанавливать наше здравоохранение и провести необходимые реформы.

«Сейчас главная задача — сохранить себя и помогать окружающим»

На вопрос, что помогает двигаться дальше, помогая другим, и не выгореть снова, Андрей очень понятно раскладывает по полочкам алгоритм: поддержание собственного здоровья (не запускать хронические болячки, заниматься профилактикой, вовремя обращаться ко врачам) — физическая активность, любая, приносящая удовольствие («выработка гормонов счастья после хорошей тренировки очень помогает») — и как надстройка на этой базе, поддержание ментального здоровья.

— То есть, фитнес и ЗОЖ снова стали частью жизни?

— Да, стараюсь больше уделять времени тренировкам, тем более, тут и природа, и атмосфера способствуют тому, чтобы больше двигаться, не сидеть дома.

Чего больше всего не хватает? Конечно, своего круга общения, друзей, — их поддержка всегда была очень ценной, именно друзья помогли выбираться из самых тяжелых состояний, и психологических, и финансовых. Эмигрантская жизнь, конечно, не сахар, очень разные ситуации бывают. Поэтому поддержка близких тут очень важна.

— Многие белорусы говорят о том, что боятся строить далеко идущие планы и живут «с сегодня на завтра». У вас как с этим?

— Пожалуй, с начала 2020 года и я в таком же состоянии, не удавалось строить планы больше чем на месяц-два. Как с этим жить, не знаю. Наверное, стараться получать радость от каких-то простых вещей, которые происходят прямо сейчас — и, конечно, надеяться на лучшее.

— А вернуться в Беларусь?

— Безусловно. Это главная цель и, наверное, одна из причин, по которым я старался и до сих пор стараюсь нигде не «пускать корни», не оседать. Чтобы при первой возможности, когда начнут происходить какие-то позитивные изменения, вернуться в Беларусь.

— Андрей, вы ведь, помимо прочего, еще и актер. Верю, что когда-то мы отрефлексируем события 2020-го и появятся новые фильмы об этом периоде. Какую роль вам хотелось бы сыграть?

—  До 2020-го я действительно очень часто снимался, и сильно не хватает этого съемочного драйва, бывшего частью жизни. Сейчас — увы. Хотя в прошлом году, кстати, снялся в первом эпизоде сериала «Окрестина» (после начала войны в Украине, съемки сериала были приостановлены), где сыграл самого себя. К сожалению, у меня богатый опыт неоднократного сидения на Окрестина, поэтому ничего не нужно было придумывать, даже где-то подсказывал детали, как ведут себя в тамошнем ИВС.

Думаю, что у нас появится целый пласт культурных работ на тему 2020-го. Решать, конечно, режиссерам, но мне действительно хотелось бы поделиться и каким-то своим опытом, и видением этих событий, хотя я не прямо какая-то суперзвезда, которой была бы посвящена отдельная роль, но в отдельном эпизоде с интересом сыграл бы.

А пока — история еще не завершена, и мы не знаем до конца, кто какую роль в ней сыграет. Сейчас главная задача — сохранить себя и помогать окружающим, близким и тем, кому сейчас трудно. Ну и оставаться человеком, несмотря ни на что.