Алесин: «Военная интеграция опередила экономическую»

Что такое «единое оборонное пространство» Беларуси и России и почему напрягаются соседние страны.

Совместные российско-белорусские учения «Запад-2021» вошли в активную фазу. Дополнительным фактором напряжения для стран-соседей Беларуси стало появление российских зенитных ракетных установок С-400 возле Гродно и истребителей Су-30СМ под  Барановичами.

А тут еще по итогам переговоров в Кремле Владимир Путин сообщил, что обсудил с Александром Лукашенко формирование единого оборонного пространства и «обеспечение безопасности Союзного государства на внешнем периметре».

Есть ли взаимосвязь между этими событиями и насколько вероятно расширение российского военного присутствия в Беларуси, Филин спросил у военного эксперта Александра Алесина.

– Некоторые аналитики полагают, что с прибытием комплексов С-400 в названии «учебно-боевой центр совместной подготовки военно-воздушных сил и войск ПВО» слово «учебный» можно вычеркивать, поскольку речь идет о реальных российских боевых частях в Беларуси. Ваше мнение?

– Думаю, вычеркивать не нужно, ведь в названии центра есть и вторая часть – «учебно-боевой». А в армейской специфике просто учебный и учебно-боевой центры – две большие разницы.

Допустим, есть УБС, учебно-боевой самолет Як-130 – он может использоваться как учебная машина, и вместе с тем комплекс оборудования и вооружения позволяет ему выполнять задачу штурмовика. Или когда персонал осваивает новую боевую технику, то после, чтобы применить знания на практике, он может параллельно с комплексами, стоящими на боевом дежурстве, заступить на свое, учебно-боевое, дежурство. Вот и в этом случае, на мой взгляд, нет никакого противоречия.

Александр Алесин

Другое дело, что в будущем вполне возможно изменение статуса. Многие эксперты говорят, что в дальнейшем этот дивизион получит статус российской военной базы. Другие считают, что учебно-боевой центр – удобный способ передачи зенитно-ракетных комплексом белорусской армии.

Ну, а третья точка зрения – то, что заявляют официальные лица: мол, это комплекс совместного использования белорусскими и российскими военными для повышения уровня профессионализма и подготовки персонала, который будет обучаться работе с новейшими ракетно-зенитными системами.

– А заодно это плацдарм, откуда очень удобно «напрячь» Польшу и Литву. Вы упоминали, что зенитные комплексы С-400, расположенные в Гродненской области, позволят держать под контролем большую часть Польши – и они заступили на боевое дежурство именно под Гродно…

– Действительно, оттуда удобно не только «напрягать», но и в случае возникновения военного конфликта этот комплекс не позволит взлетать воздушным аппаратам, пилотным или беспилотным, как с территории Польши, так и с территории Литвы – их будут сбивать прямо в момент взлета.

Дальность обнаружения С-400 составляет 600 километров, дальность поражения – 380 километров. Даже если комплексы стоят не на самой границе (есть споры среди экспертов: кто-то говорит, 4 или 5 километров, кто-то – 10), но даже если в 80 километрах от границы, то зона поражения – еще 300 километров вглубь. А от границы Беларуси до Варшавы 180 километров, до Вильнюса еще ближе – то есть, «под колпаком» этого комплекса оказывается значительная часть военных аэродромов Польши и стран Балтии.

— Может быть, это и есть «обеспечение безопасности на внешнем периметре» и «формирование единого оборонного пространства», о котором говорил Путин? Или заявления политика следует расшифровывать иначе?

– Здесь вкралась неточность. Дело в том, что единое оборонное пространство существует в пределах Союзного государства Беларуси и России.

Что это означает? В случае, если некой агрессии подвергается Беларусь, то Россия вступается в защиту, но если агрессии подвергается Россия, будь то хоть на Курильских островах, на самой дальней точке – то и Беларусь обязана выступить в защиту РФ.

В этом плане военная интеграция опередила экономическую и все прочие виды интеграции. Сейчас только задумываются над единым таможенным пространством, интеграцией платежных систем и так далее, а вот единое оборонное пространство существует уже давно, по времени лишь чуть позже подписания союзного договора.

У нас есть совместные формирования. Допустим, на нашей территории и в западной части России будет действовать единая региональная система ПВО. Пока она, скажем так, в спящем состоянии, но в случае агрессии командующий, назначенный на ротационной основе, получает в свое распоряжение части ВВС и ПВО как России, так и Беларуси.

Есть совместная сухопутная группировка, она включает в себя ВС Беларуси и ВС Западного военного округа РФ, и в случае агрессии против Беларуси эти части (1-я танковая армия, 20-я общевойсковая армия) перемещаются в Беларусь, и объединенной военной группировкой командуют белорусские генералы.

То, что мы видим сейчас, учения «Запад-2021», это и есть тренировка совместных вооруженных формирований. Только, учитывая размеры Беларуси, часть, связанная с пуском ракет большой дальности, крылатых ракет-бомбардировщиков, – все это происходит на полигонах РФ, но по общему замыслу.

Правда, в Беларуси в учениях участвуют 12,8 тысяч человек, из них 2,5 тысяч российских военных, а на российской территории – практически 200 тысяч. Это потому, что Беларусь все же выполняет положения Договора об обычных вооруженных силах в Европе, а Россия обиделась на Запад и с 2007 года вышла из этого договора.

– Выходит, на практике единое оборонное пространство у России и Беларуси уже есть?

– Конечно. Именно отработкой защиты этого пространства и занимаются учения типа «Запада-2021». А что касается слов Путина, возможно, речь идет о развитии, укреплении, насыщении новыми вооружениями.

В новости о том, что отправка срочников в белорусскую армию этой осенью пройдет на месяц раньше «в связи с насыщенной боевой подготовкой», по мнению Александра Алесина, также не содержит конспирологических версий:

– Думаю, это связано с тем, что после учений будет проведена массовая демобилизация, и сроки сдвинули, чтобы не образовался большой разрыв между демобилизацией и новым призывом, чтобы было время освоить хотя б курс молодого бойца. Во всяком случае, поводов для опасений и глобальных последствий, которые могли бы повредить Европе, миру во всем мире или нашим соседям, я в этом не вижу.