Алексей Нилов: “В день своего рождения генерал Лебедь мне сказал: “Леха, через девять дней я взорвусь!”

История Нилова — классический пример того, как благодаря одной роли человек стал знаменитым. В интервью главный «киномент» России рассказал, за что посылает в нокаут, верит ли в то, что Александра Лебедя и Михаила Евдокимова убили, и что его до сих пор связывает с Белорусским театром оперы и балета.

“НА УБИЙСТВА И РАСЧЛЕНЕНКИ НАС НЕ БРАЛИ”

— Алексей, однажды Вы признались: любите своего Ларина уже за то, что он кормит Вас целых...

— ...12 лет. Сериалы “Менты” и “Опера” — постоянная работа, которая дает мне средства к существованию. Самое забавное, что работаем по-прежнему в тех же званиях, носим ту же одежду. Это неправильно! Вообще, на мой взгляд, нашим картинам не хватает достоверности.

— У ваших персонажей есть реальные прототипы?

— Принято считать, что да. На самом деле, они были только в самом начале съемок. Мой Ларин — сам Андрей Пименов, которого зрители знают под псевдонимом Кивинов, бывший опер, а нынче писатель. Сначала я пытался ему подражать, снимал пластику. Ребята в настоящем убойном отделе смеялись: “У тебя Андрюшка получился один в один!” Но невозможно же все время работать под кого-то, поэтому со временем мы стали играть самих себя.

— На места преступлений выезжать приходилось?

— На убийства с огнестрелами и расчлененки, где много кровищи, нас, конечно, не брали. А на задержания с погонями выезжать приходилось.

— Тяжелая у Вас работа!

— Самое трудное на съемках — ждать. Когда вызывают на площадку раньше времени и ты ходишь из угла в угол, куришь и не знаешь, куда себя деть. Иногда такое тупое времяпрепровождение вызывает желание... расслабиться, после чего возникают слухи, что все актеры — алкоголики.

Вот Влад Галкин — молодец, купил “тетрис” и в паузах играет. Говорит, руки и голова заняты, а значит, нет времени психовать и волноваться. Можно, правда, читать или спать. Некоторые умудряются в любую минуту упасть и уснуть, а потом, когда их будят, абсолютно свеженькие встают, поправляют грим и идут в кадр. Но у меня так не выходит.

— В ходе работы у Вас появились какие-то ментовские повадки?

— Какие-то вещи возникают непонятно откуда! В первой серии у меня есть любимый момент: Ларин выдвигает ящик стола, там лежит ПМ, а к нему подкатывается граненый стакан. Этот эпизод потом во всех рекламных роликах использовали! А ребята-менты смеялись и говорили: “Один в один!” Стакан обычно задвигают назад, а пистолет берут и идут с ним на дело.

А в серии “Королева бензоколонки” Ларин гнался за преступником. Увидев, что не догонит, стрелял сначала в ноги, а после небольшой паузы — в воздух. Выстрелов должно быть два: первый — предупредительный, а второй — на поражение. Но зачастую, чтобы не упустить преступника, делают наоборот. В любом случае уходит два патрона, а уж какая у них очередность, не столь важно.

И опять ребята смеялись: “У кого вы это подглядели? Откуда знаете, что у нас в отделении так было?”

“РАЗВЕ ВОЗМОЖЕН БЫЛ 15 ЛЕТ НАЗАД КОНЦЕРТ “МЕНТЫ В КРЕМЛЕ”?”

— Признайтесь, популярность Вас уже достала? За темными очками от поклонников не прячетесь?

— Упаси Бог! Я просто хожу, глядя в землю, да еще и с таким каменным выражением лица, что мало кто решается подойти. Хуже, если приходится ездить в общественном транспорте, потому что там некуда деться. Народ у нас в Питере воспитанный, так что особых эксцессов не бывает. Но стоит одному подойти за автографом, начинается цепная реакция — тут же кидаются все. Кто-то понимает, что каждому что-то нацарапать просто физически невозможно, кто-то обижается.

И только если человек позволяет себе быть слишком навязчивым или хамит, другой разговор.

— Какой?

— Вообще-то, пытаюсь все решить мирно. Но пару раз я послал хама в нокаут. И, честно говоря, был доволен: значит, не потерял навыка.

— Наверное, вся российская милиция ходит у Вас в друзьях? Ведь благодаря Вам слово “мент” перестало быть ругательным.

— За это не нас надо благодарить, а Витю Алисова, который выпустил наши первые кассеты на студии “Союз” и рискнул дать фильму такое название. Оно прижилось! Достаточно вспомнить концерт “Менты в Кремле”. Можно было представить такое 15 лет назад? Да и сами менты говорят, что мы подняли их рейтинг, очистили имя — люди по-другому начали относиться к милиции.

— Как и у всех детей артистов, у Вас, наверное, с детства не было другого пути — только в театральный?

— Не поверите, но в актерскую профессию я попал совершенно случайно! В школе мне было абсолютно все равно, куда поступать, поэтому выбрал институт легкой промышленности. Но когда узнал, что там надо сдавать математику и физику, затосковал и обломался. Мама посоветовала: “Сходи в театральный, попробуй!”

Я пошел, что-то на вступительных экзаменах прочитал и поступил. Видимо, ребята, которые поступали по нескольку лет подряд, сильно волновались, и это мешало им по-настоящему раскрыться. А я показал все, на что способен. Отрывок играл со своей будущей первой женой, мы с ней поженились на третьем курсе. Она — мать моей старшей дочери Лизки, которая сейчас сама учится на втором курсе все того же театрального!

Если честно, я иногда жалею, что стал актером. Одно время, уже будучи студентом ЛГИТМиКа, хотел поступать в Педагогический институт имени Герцена на факультет английского языка — мечтал стать переводчиком. Сидел бы сейчас спокойно дома, занимался литературой. Актерская профессия — коллективная, и, будь ты хоть семи пядей во лбу, конечный результат зависит не только от тебя. Поэтому я всегда завидовал людям, которые могут работать в одиночестве, — художникам, писателям, сольным музыкантам. Там, как ты сам сделаешь, так и получится. Здесь же, если у тебя недалекие партнеры и дурак-режиссер, толку не будет.

— А почему бы Вам сейчас писательством не заняться?

— Вообще-то, я люблю тыкать в клавиши, что-то вытирать, потом переписывать. У меня написаны три либретто — спектакли по ним идут сейчас в Белорусском театре оперы и балета. Сусанна, моя вторая жена, работала там вторым режиссером и организовала детский театр для ребятишек до 12 лет. Она и попросила меня написать для них “Питера Пена”, “Кота в сапогах” и “Кентервилльское привидение”. Сказала, сколько ей нужно партий, дуэтов и трио.

Я взял бутылку портвейна, пачку “Беломора” и за пару ночей все написал. Потом мы кое-что подправили, композитор все свел, а Сусанна начала с ребятами репетировать. Самое смешное, что для одной арии я никак не мог придумать размер, поэтому написал слова на знаменитую песню Синатры “Путники в ночи”. Композитор осерчал: “И как я могу это переделать?! Что написать?! Все равно все узнают Синатру!” В результате ария так и исполнялась на эту мелодию.

Еще у меня были задуманы сценарии и инсценировка чеховской “Палаты № 6”, которую мы с моим одноклассником хотели сыграть в антрепризном спектакле. К сожалению, время ушло, играть в театре я теперь не хочу. Кино мне гораздо ближе.

— Обычно актеры говорят наоборот!

— Я ушел из Минского драматического театра имени Горького еще в 1991 году и ни разу с тех пор об этом не пожалел. Во-первых, среди режиссеров развелось слишком много гениев, с которыми по причине их невиданной гениальности просто невозможно работать. Во-вторых, я просто физически не могу все время повторять одно и то же на репетициях, а уже на 10-15-м спектакле просто начинал дуреть! В кино гораздо проще: вышел, отыграл (даже если режиссеру нужно 10 дублей, все равно можно отмучиться!) — и свободен.

“НАКАНУНЕ ГИБЕЛИ ЛЕБЕДЬ ОТПРАВИЛ ВСЕХ ОХРАННИКОВ В МОСКВУ”

— Вам часто удается отдыхать?

— Наши сериалы — жесткий конвейер, поэтому времени на отдых почти не остается. Обычно мы отдыхаем там, где снимаем: в Сочи, в Израиле,

в Красноярске.

— Как же Вас в Красноярск занесло?

— Там нас принимал сам Александр Иванович Лебедь, царство ему небесное! Мы поднимались по Енисею на катере, варили из только что пойманной рыбы настоящую уху по всем правилам — в ведре.

— А какое впечатление на Вас произвел Лебедь?

— Настоящий солдат и мужчина, хороший человек, попавший в очень сложную ситуацию. Он решил, что и в политике можно действовать военно-полевыми, армейскими методами. Генерал отдавал приказ и не понимал, как его можно не выполнить. Но не выполняли! И он, могучий мужик, чувствовал себя совершенно беспомощным.

У него как губернатора не было настоящей, большой команды. Была пара-тройка человек да еще очень хорошие телохранители, ребята-спецназовцы, преданные ему еще с Приднестровья. Кстати, Александр Иванович накануне гибели всех охранников отправил в Москву на своем бронированном “форде”: мол, надо отвезти автомобиль в починку. Они удивились: “Батя, зачем же всем ехать? Там двоих человек за глаза хватит!”

— Думаете, чувствовал?

— Я ведь звонил ему 20 апреля, в день рождения. Леха, охранник, сказал: “Перезвони, батя тост говорит!” Я снова набрал номер через полчаса, он смеется: “Батя еще недоговорил”. Потом, наконец, подошел. “Александр Иванович, дорогой, — говорю. — Поздравляю Вас с днем рождения, желаю удачи во всем!”

А он уже поддатый был. “Леха, — отвечает, — сейчас все нормально, а через девять дней я взорвусь!”

Я тогда подумал: “Видать, много генерал выпил!” Но 28 апреля он действительно погиб...

А ведь мы должны были лететь с ним на разбившемся злосчастном вертолете! Как раз сняли очередную серию и 26 апреля должны были махнуть в Красноярск, где планировалась презентация нескольких серий. Мы собирались остаться у Лебедя на пару дней, и 28 апреля полетели бы с ним на открытие этой трассы. Но в последний момент нам назначили очередные съемки, и поездку пришлось перенести на 6 мая.

На похоронах вдова Александра Ивановича рассказывала, что он нас очень ждал. Просил не назначать на эти дни никаких мероприятий и встреч: “Ребята прилетят, я хочу побыть с ними!” Мечтал, как мы будем разговаривать, петь песни, рассказывать анекдоты, играть на бильярде. Не довелось...

— Думаете, его убили?

— Мне кажется, это просто судьба. Ведь он в последнее время был на пределе человеческих сил. Понимал, что сражается с ветряными мельницами, но не мог выйти из борьбы...

— А Михаил Евдокимов?

— Тоже судьба. Что, мы не знаем, как носятся машины чиновников высокого ранга? Каким бы асом ни был шофер, на скорости 140 км/ч, да еще на скользкой дороге, практически невозможно избежать аварии.

Думаю, правды мы никогда не узнаем... Может, оно и к лучшему.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 5(1)