Александра Герасименя: «Это последние судороги власти»

Трехкратный призер Олимпийских игр о страхе, борьбе и победе.

Известная спортсменка рассказала в интервью YouTube-каналу «Жизнь-марина» о давлении на нее и близких, боится ли ареста и почему не нужно терять веру.

О задержании Елены Левченко и прессинге спортсменов

— Учитывая то, что Лена Левченко как раз должна была улететь в клинику для лечения своих травм, это было особо подленько. Хреново, но ожидаемо, к сожалению. Судя по последним заявлениям (властей — прим. «С»), люди очень обиделись и решили таким образом отомстить.

Это было настолько предсказуемо. Это последние судороги власти, которая уже просто не знает, что сделать и выбирает: «А давайте всех посадим!»

Ну, посидим и что? Выйдем и продолжим дальше! Это уже не страшно. Мы это понимаем. И все осознанно на это идут.

Тот, кто боится, он не трус. Мы боимся, но мы делаем. Мы говорим правду, а за правду не может быть стыдно. Мы говорим то, что сейчас очень важно сказать. Сделка с совестью гораздо страшнее, чем посидеть в каких-то дискомфортных условиях.

Конечно, мы предполагали какие-то действия относительно активистов сообщества SOS BY и я уверена, что дальше все будет развиваться более стремительно. Но если кого-то будут выдергивать, нашу деятельность это не остановит. Так, как в том же Координационном совете, к нам будут добавляться новые люди, которые будут готовы работать на благо.

Об окружении и давлении на семью

— Я не буду осуждать тех людей, которые поддерживают власть. Это их мнение, их позиция. Но мне настолько сложно это понять, как сказать на черное, что это белое.

Мне, наверное, повезло, в моем окружении нет людей, которые придерживаются другой позиции. Я знаю, что сейчас в семьях много разногласий, но не понимаю, как можно жить с человеком, который придерживается абсолютно других моральных принципов.

Мой муж (известный белорусский пловец Евгений Цуркин — прим. «С»),  на то и мой, чтобы во всем поддерживать меня. Хоть он и не высказывался публично.

Конечно, он переживает за меня и говорит: смотри аккуратнее. Но он знает, что я не могу сидеть и молчать. Я никогда не вливалась в строевую систему, я всегда высказывала то, что во мне, то, что я чувствую, с чем я не согласна.

Я понимаю, что и у мужа могут быть проблемы из-за моей активной позиции. Начались какие-то проверки, появились люди, которые контролируют, как он посещает тренировки. С чего вдруг?

Начинают прессовать неприсутствием на тренировках, чтобы найти повод уволить человека. Представляете, насколько сейчас спортивным чиновникам наплевать на спорт, на достижения?!

Это не только про Козеко. Просто некоторых еще не уволили, потому что не нашли вот эту юридическую лазейку.

Скоро не будет спортсменов, которые здесь оставались не потому, что им стипендии платили, а потому, что они патриоты своей страны, они хотели выступать за свою страну.

Мой муж готов к тому, что у него может закончиться плавание в нашей стране. Но он может выступать под флагом МОК. Для того и созданы у нас фонды помощи, чтобы спортсмен, который оказался под репрессиями, имел возможность тренироваться, даже за пределами страны, чтобы готовиться дальше.

О том, почему молчат другие спортсмены

— Сейчас для спортсменов очень важный период перед Олимпиадой. И многие молчат, потому что бояться потерять, как им кажется, самое ценное в их жизни. И я их понимаю, столько лет готовиться и вылететь из сборной.

Но мне кажется, этот внутренний дискомфорт, который они все равно испытывают сейчас, он им не даст исполнить свой максимум. Высказывая или не высказывая свою точку зрения, они все равно оказываются под этим прессингом нестабильности и это все равно скажется на их результате.  

О последствиях за свою гражданскую позицию

— В сентябре Школе плавания Герасимени не продлили контракт на аренду помещения бассейна в школах Минска. Мне не дали доступ в бассейны. Я отправила официальный запрос, чтобы мне объяснили причину.

В августе за неделю до начала сезона мне говорили: все прекрасно все отлично, ждем. А мне, чтобы подготовиться к сезону, нужно две-три недели активной работы, собрать клиентов, организовать группы, распределить тренеров по расписанию. 

И вдруг за два дня до начала учебного года мне говорят: а у нас коронавирус, мы никого не пускаем. При этом я узнаю, что в некоторых школах начинают работать частники, запустились группы. Получилось, что только для нашего клуба коронавирус. До сих пор я не получила ответа.

Сейчас, безусловно, страдают дети. Бизнес наш пострадал еще когда начался коронавирус и дети перестали ходить. Все оплаты, которые мы должны были за аренду, за офис, мы все платили регулярно. Но я сама зарплаты не видела с апреля, наверное.

Да, мне сделали хуже, я не получаю зарплату, но реально хуже они сделали детям, им не дали возможности оздоравливаться, заниматься. Это месть какая-то. Я не понимаю этих чиновников, которые пытаются воздействовать через детей.

О контрактах и просьбах президенту

— Многие думают, что у спортсменов квартиры, машины. По сути, кроме премиальных, за свои результаты лично я ничего не получала. Да, я написала письмо президенту в 2018 году о том, что хочу продолжать жить в своей стране, передавать свой опыт. Просила выделить участок земли. На тот момент мне дали согласие и выделили участок.

Сейчас на нем идет стройка. Конечно, я понимаю, как и все у нас в стране, что его можно забрать.

На самом деле, все зависит от настроения Главного. Вот в Пекине настроение было хорошее и все, кто просил квартиры, получили. После Лондона я тоже просила, можно ли мне получить квартиру, но тогда всем пришел отказ. Та Олимпиада считалась неудовлетворительной.

Но после этого я нашла средства и построила квартиру сама. У меня был контракт с «Беларусьбанком» на пять лет. Суммы были приличные. Начинали с одних, когда мой успех чуть-чуть падал, сумма менялась, но у меня было больше ста тысяч в год. Я построила квартиру.

О Лукашенко и выборах

Первая встреча? Я была еще очень юная, у меня были первые успехи в плавании. Я праздновала Новый год, и мне позвонили и сказали, что 1 января я должна быть на президентской елке. Там меня пригласил президент на танец. Я помню, спрашивала у него что-то вроде, занимался ли он спортом. Но была громкая музыка, особенно не пообщаешься. На тот момент мне было приятно, как спортсмену, что меня пригласили на елку и на танец с президентом.

Были моменты, когда я чувствовала: круто, что тебя отметили, что президент жмет тебе руку. Я понимала, что чего-то стою, но чтобы им восхищаться — нет.

Я и раньше высказывалась и о флаге, и голосовала не за того кандидата. Чаще всего я голосовал против всех, четыре года назад проголосовала за Короткевич, хотелось дать шанс женщине. Заявила об этом и попала в «черный список». Меня не звали на какие-то мероприятия.

Сейчас я не голосовала, потому что меня не было в стране. Как и многие, думала: а что изменит мой голос. Когда произошел весь этот ужас и люди встали и поняли, что, если сейчас не проявят свою позицию, то мы потеряем страну, я почувствовала это внутреннее — вот оно. Когда я поняла, что сотни тысяч людей солидарны, пройти мимо этого невозможно.

О белорусах

Белорусы очень изменились и сейчас это видно особенно. Белорусы очень креативные. Эта креативность, эта активность у людей на таком подъеме! Я реально вижу, сколько у нас талантливых людей, сколько можно классных проектов реализовать с ними, почему никто не пользуется этим потенциалом? У нас система вообще не позволяет раскрывать какие-то качества, все должно быть строго по инструкции, по шаблонам.

Об образовании

Мое образование (БГЭУ — «С») мне не понадобилось. Я считаю, что мы отстали очень сильно. Когда ты заканчиваешь обучение, то, чему тебя учили, уже не актуально. Потому что мир не стоит на месте. У нас в университете был преподаватель, который так и говорил: вот это вам надо, чтобы сдать экзамен, а вот это вам пригодится реально.

О спортивных чиновниках

Я считаю, что у нас очень много бюрократии. Мне абсолютно непонятна работа нашего Министерства спорта: для чего оно создано? Представьте, сколько людей работают в Министерстве. Лично я не понимаю их функции. А сколько зарплаты им платят! 

Мое видение развития спорта при этой власти не будет воспринято. Все средства, которые уходят на Министерство, можно было распределить по всем федерациям, назначить каждого ответственного за свой участок и развивать спорт.

О патриотизме

Патриотизм — это любовь к тому делу, которое ты делаешь, в той стране, в которой ты живешь. Мне предлагали выступать за Россию в 2012 году в качестве участника эстафеты. Я отказалась. Я шла к той Олимпиаде конкретно за медалью. Уже после Олимпиады мне предлагали выступать за сборную Турции. Там мне предложили заработать больше, чем я заработала здесь за всю свою спортивную карьеру. Я люблю свою страну, я здесь родилась, здесь мои близкие. Мне всегда хочется вернуться домой.

О вере

Я верю и надеюсь, что народ достучится и с нами пойдут на диалог. Я очень этого хочу. Я не делаю ничего такого, во что не верю. Конечно у меня сейчас бывают тяжелые дни… Я уверена, что сейчас начнут применять еще более жесткие меры, возможно, будет еще больший беспредел.

Но у меня есть стойкое чувство, что все это должно закончиться нашей свободой. Не стоит терять веру. Вы можете не участвовать в каких-то активных действиях, но не теряйте веру!