Александр Суриков: «Тут у обеих сторон рыльце крепко в пушку»

"Газпром" может прекратить подачу газа в Беларусь в связи с истечением контракта с 1 января 2007 года. Об этом в эксклюзивном интервью "Интерфаксу" заявил Чрезвычайный и Полномочный посол России в Беларуси Александр Суриков.

— Российская сторона заявила о том, что переговоры по газу поставлены под угрозу из-за позиции белорусской стороны. Поясните, о чем идет речь?

— "Газпром" пошел на серьезные уступки — опустил цену на газ до 110 долларов до уровня армянской составляющей. Даже договорились 75 долларов из этой суммы платить деньгами, а разницу — акциями "Белтрансгаза". По оценке активов Белтрансгаза также договорились.

— На какой сумме остановились?

— Более 5 миллиардов долларов. Таким образом, на 4 с лишним года снимали все разногласия по цене. Договорились о равнодоступности до 2010 году для российских и белорусских предприятий.

Белорусская сторона, насколько я понимаю, не приняла этого предложения. Наверное, считает возможным торговаться о дальнейшем снижении. Или же не возражает платить 75 долларов деньгами, но разницу, которая должна была доплачиваться акциями, решила развернуть наоборот: мы (белорусская сторона — ИФ) платим 75 долларов деньгами, а вы (российская сторона — ИФ) нам платите за акции. Тогда цена получается в 45 долларов — ниже смоленской.

Стороны сделали два взаимно исключающие предложения, и российская сторона объявила о несогласии с такой постановкой вопроса.

Меня беспокоит другое: российская сторона заявила, что она будет баловаться вентилем — может выключить подачу газа на Беларусь в связи с истечением срока контракта 2006 года и отсутствием контракта на 2007 год.

— Как в такой ситуации можно гарантировать выполнение Россией своих обязательств перед европейскими партнерами?

— А партнеров на этой трубе осталось немного — из 29 млрд. по трубе проходит только 14,5 млрд. куб. метров. 1,5 млрд. идет в Калининград, 8 млрд. — в Украину, 2 млрд. — в Литву, 2,5 млрд. — в Польшу. После ввода всех компрессорных станций "Газпром" готов еще 4 млрд. кубометров снять — Польшу и Литву. Останется 10,5 млрд.

Формально Западная Европа ничего не теряет, но есть проблемы у калининградцев и у прилегающих украинских территорий. Зависимость Германии от российского газа — 30 %, наиболее зависима Австрия — 70 %, Турция — 70 %. Но энергетика этих стран не так зависима от поставок газа.

Кроме того, у нас подземные газохранилища в Прибалтике, Западной Европе, которые развиты более серьезно, чем в Беларуси. В Беларуси всего 700 млн. кубометров хранения газа и то на западе — противохода сюда (в Минск — ИФ) нет.

Беларусь на 95 % зависит (от поставок газа — ИФ). Это чрезвычайно опасно, это может привести в ряде технологических цепей к необратимым процессам.

Главнейшая задача — чтобы это не дошло до игры вентилем.

— Будет ли российская сторона вводить экспортные пошлины с 1 января на поставки сырой нефти? Как Вы оцениваете предложение белорусской стороны разделить пошлины на нефтепродукты в соотношении 50:50?

— Решение российской стороной принято — подписано постановление правительства о введение таможенных пошлин на сырую нефть 180,7 долларов за тонну. Переговоры по нефти не продолжаются.

— До решения газового вопроса?

— Каждая задача должна решаться по очереди — не исключаю, что российская сторона ждет, пока закончатся газовые торги.

Белорусское предложение о разделе экспортных пошлин на нефтепродукты в соотношении 50:50 существовало на самом высоком уровне, но российская сторона на него пока не отреагировала. Соглашение же между Беларусью и Россией 1995 года, которое предусматривало разделение экспортных пошлин в соотношении 85 на 15, не реализуется.

— Уже поднимался вопрос о собственности на российские нефтепродуктопроводы.

— По каналам "Западтранснефтепродукта" перекачивается 1 млн. тонн светлых нефтепродуктов, больше там ничего нет. Причем не самого лучшего качества. В Беларуси производятся более качественные светлые нефтепродукты. Похоже, этот нефтепродуктопровод работал в основном на внутренний рынок.

Я бы не стал заниматься усугублением ситуации, потому что можно и этот миллион тонн потерять. Миллион тонн светлых (нефтепродуктов — ИФ) для российских нефтяников — это ничего — реально отдать этот объем в другие точки. А так что-то на этом рынке сохраняется, причем не облагаемое таможенными пошлинами. Зачем добавлять проблему?

— А как в России относятся к переговорам Беларуси с Азербайджаном, Ираном по вопросам поставок нефти? Действительно, Россия не заинтересована в поисках Беларусью альтернативных источников нефти?

— Очень не думаю, что Россия не заинтересована в переговорах Беларуси с Азербайджаном и Ираном о добыче и переработке нефти. Нефть очень востребована на внешних рынках, нет проблем найти покупателей. Очень просит Восток: Китай, Индия. Хотя поставки нефти в эти регионы сложно осуществлять при условии отсутствия продуктопроводов, железная дорога не справляется с таким объемом.

Если есть желание добывать в Иране или Азербайджане — это не очень далеко по сравнению с Венесуэлой. Правда, стоимость инвестиций колоссальна.

Кстати, на тех же условиях, что в Иране и Азербайджане, белорусы могли бы добывать нефть и в России.

— Почему же до сих пор не добывают? Ведь переговоры ведутся давно?

— Хочется с преференциями добывать, а так не получается, ни в Иране, ни в Азербайджане, ни в России. Надо принять участие в конкурсе, выиграть его, заплатить за лицензию. Условия законодательства России для всех одинаковы. Более того, из Ирана, Азербайджана нефть пойдет по мировым ценам без всяких скидок по таможенным пошлинам.

Нам заинтересованность белорусской стороны понятна и с точки зрения некого морального влияния на Россию — дескать, мы найдем партнеров.

Еще раз повторяю, на тех же условиях, что в Иране, Азербайджане — мы готовы предоставить месторождения.

— А Вы не думаете, что Беларусь в переговорах может использовать в качестве аргумента и фактор морального давления: мол, посмотрите, как Россия ведет себя со своим самым надежным союзником. Насколько это болезненно для России?

— Мы достаточно тесно сотрудничаем в военных вопросах. Это жизне-, оборонообеспечение наших государств, в которых кровно заинтересована и Россия и Беларусь. И шантажировать, давить друг на друга в этой плоскости лучше не надо. Это связано с суверенитетами обеих стран. Спорить о том, чей суверенитет устойчивей: одна страна имеет ядерный щит, вторая не имеет, наверное, нет смысла.

— Достигнута ли договоренность по вопросу поставок сахара в Россию?

— Тут у обеих сторон рыльце крепко в пушку. Обе стороны плохо относятся к своим крестьянам, сахаропроизводителям. Нужно сесть и разобраться в балансе, а по разнице договориться, кто сколько тростникового сахара покупает. А так обе стороны с достаточным усердием помогают крестьянам в производстве и переработке сахарной свеклы, но совершенно не согласовывают вторую часть — закупки тростникового сахара-сырца.

Проблема — в излишне закупленном в начале года на фьючерсах сахаре-сырце. Одни несогласованно купили, вторые несогласованно купили, в конечном итоге на данном этапе пострадало белорусское крестьянство — Россия не может прожевать такое количество. Если эта несогласованная политика будет продолжаться, российские крестьяне в будущем году тоже могут пострадать.

Минсельхозпроды должны четко понять, что для них главное — это поддержка своего крестьянина и своего производства. Закупки тростникового сырца — это поддержка других крестьян.

— Но ведь не могут договориться уже год?

— А кто ожидал такого урожая сахарной свеклы весной? Фьючерсы по сахару сырцу были осуществлены в начале года в несогласованных режимах.

Кондитеры договорились в феврале-марте встретиться, надо и сахаропроизводителям встречаться.

— Возможно ли, на ваш взгляд, заморозить на нынешнем этапе союзные отношения? Либо остановка здесь равна шагу назад?

— Почему Россия стала переходить на рыночные отношения с Беларусью? Потому что формирование союзнических отношений затормозилось, переход на единую валюту затормозился.

Мы начинаем отступать от единого таможенного пространства, от единого экономического пространства, от единого ценообразования и переходим на обычные рыночные отношения между двумя странами.

— Это начало конца Союза?

Я не очень разбираюсь, что такое начало Союза, что такое конец Союза. Я понимаю, что такое Евросоюз, но я не понимаю, что у нас происходит. Сформировать Союзное государство у нас не получается, но мы хотим, не формируя его, жить в нем. Так же не бывает.

— Чем это может завершиться?

— Нам будет крайне сложно, не сформировав единые подходы к экономике, при условии вступления России в ВТО все удержать. Это будет практически невозможно. Мы будем разными странами, в ВТО есть правила игры, и мы будем вынуждены переходить на абсолютно рыночные цены.

— Белорусская сторона давно предлагала синхронно вступать в ВТО…

— Россия подписала протокол с США, ждем ратификации в Конгрессе. Движение вперед есть. Беларусь намного отстала в этом процессе. У нас есть какое-то время снова задуматься над проблемой Союзного государства и единых денег.

— Выходит, что для России больший приоритет, это вступление в ВТО, чем союз с Беларусью?

— При вступлении в ВТО против нас не будут демпинговать на мировых рынках. Сейчас же просто сумасшедший демпинг — 60 самых развитых стран мира, и мы имеем ограничения на их рынках. Правда есть и неприятности для России в сельском хозяйстве, других отраслях. Для нас это очень важно. Беларусь — тоже очень важно. Но белорусский рынок — это 10 млн. человек. А рынок ВТО — это миллиарды и миллиарды.

Беларусь недооценивает значимость вступления в ВТО для России. Российская сторона, переходя на рыночные отношения, не считает возможным работать с Беларусью на принципах преференций.

— До конца года планировалось подписать соглашение о создании Единой системы ПВО? Уже очевидно, что до конца года подписания не состоится. Является ли это следствием всех наших экономических споров?

— Нет. Российская сторона не прошла всех согласований, потому что этот процесс достаточно долог и серьезен.

Два дивизиона С-300 переданы, они функционируют. Не хотелось бы, чтобы вопросы обороны тоже забуксовали. Правда, эти две темы разделены другими пактами и соглашениями.

— Если подводить итоги года, можно ли считать, что он был неудачным для Союзного государства?

— Не согласен, что год стал неудачным для строительства Союза. Посмотрите на факты, у нас в 2006 году достигнут самый большой товарооборот за всю историю союзных отношений.

— Прогноз — дело неблагодарное, но, все же: разрулим ли?

— Если будем рулить, разрулим. Если не будем рулить, обоим легче не станет, но тяжелее будет белорусской стороне.