Адвокат: «Тихановский говорит: «Если это нужно для перемен в стране, я посижу»

Адвокат Тихановского Наталья Мацкевич в интервью TUT.BY рассказала о впечатлениях Сергея от  встречи с Лукашенко, о том, надеется ли он на освобождение и что передает своей жене через адвокатов.

Фото: Марина Серебрякова, TUT.BY

«Тихановский говорит, что Светлане смелость к лицу»

— Наталья, расскажите, в каких условиях сейчас содержится Сергей Тихановский.

— 17 августа, накануне дня рождения, Сергея перевели в Жодино. Условия содержания у него здесь лучше, чем в СИЗО № 1 на Володарского. Не хочу сильно хвалить, потому что, по мнению защиты, он вообще ни дня не должен был находиться под стражей, но в Жодино ему действительно лучше.

Он находится один в камере, это договоренность с администрацией, чтобы не было никаких провокаций. Кого он видит? Сотрудников, которые утром и вечером заходят с проверкой, адвокатов, которые приезжают два раза в неделю. На прогулку его выводят, но там он тоже один.

Ему передали телевизор, по подписке приходит одна газета. Несмотря на ограниченные контакты с внешним миром, он очень адекватно воспринимает все, что происходит за стенами тюрьмы, в курсе всех новостей, в том числе о том, что делает его супруга. Надо сказать, ему приходят письма, в том числе от незнакомых людей, его очень вдохновляет, что о нем не забывают.

— Как ему удается поддерживать связь со Светланой? Насколько я знаю, они не переписываются и свиданий ей, пока она была в Беларуси, не давали.

— В основном через адвокатов мы стараемся передавать важные новости. Когда я пересказала ему фрагмент интервью, где у Светланы спрашивают, смог бы Тихановский жить с женой-президентом, он сразу же ответил: «Конечно, смогу. Я вижу, что она может быть вполне нормальным президентом».

Но он делает оговорку, что у президента в Беларуси должны быть представительские полномочия, а власть должна быть распределена между несколькими ветвями, как в цивилизованных государствах.

Действительно, друг другу они писем не пишут. Но важно, что люди ему пишут о Светлане, как он говорит, «почти в каждом письме что-то хорошее про Свету». И наверное, он уже тоже смотрит другими глазами на нее. Говорит, смелость ей к лицу, что она стала еще красивее.

Вместе с тем, он смотрит и телевизор, где транслируются государственные телеканалы, так что знает ситуацию с нескольких сторон. Иногда через адвокатов он передает Светлане профессиональные советы, он ведь занимался видео: как ей лучше сесть по отношению к свету, какое расстояние должно быть от стены, какие фразы лучше не использовать, потому что их вырывают из контекста и эксплуатируют в негативном свете.

— Вы сказали, он готов быть мужем президента, но это сложно соотнести с его патриархальным образом. Ведь Светлана не скрывает, что она была «за ним», а сейчас, выходит, она вышла на первый план.

— Я думаю, что его хорошо характеризует то, как он воспринял идею объединения штабов. Ведь изначально Тихановский поддерживал идею бойкота выборов. И он удивился, когда мы передали ему от супруги ее решение объединиться со штабами Бабарико и Цепкало. Но Сергей сказал, что поддержит свою жену, что ей виднее, как правильно действовать.

«По телевизору показывают, что ты злодей, а ты нормальный мужик»

— Хочу поговорить о встрече Лукашенко с политзаключенными, где был и Сергей. Юрий Воскресенский заявил, что Тихановского пришлось буквально успокаивать: он и кричал, и тыкал…

— Конечно, я не присутствовала на той встрече, поэтому у меня есть информация только от Тихановского и Бабарико, которых я защищаю, из сообщений о впечатлениях других политзаключенных. Но могу сказать, что я ни от кого не слышала, что Сергей кому-либо хамил на встрече.

Надо просто понимать, что Тихановский по складу личности отличается, я полагаю, от Воскресенского и, возможно, других участников встречи. Да, он выразительный человек, у него особая политическая коммуникация — прямая и напористая.

Как рассказывал мне Сергей, он на встрече возмущался тем, что происходило с ним в СИЗО на Володарского. И кстати, ему сказали, что в карцер он попал, потому что плохо высказался в разговоре с адвокатом, из чего возникает вопрос: как это допустимо, чтобы наш конфиденциальный разговор был прослушан?

Также он возмущался, как проходил обыск на даче его матери, тем, что в розыск объявлена его жена. А где ему об этом говорить, как не на такой встрече, по итогам которой и будут приниматься решения, как прозвучало на этом «круглом столе».

— Тихановский говорил что-нибудь о том, что Юрий Воскресенский делегирован представлять интересы политзаключенных, готовить от их имени поправки в Конституцию?

— Нет, Тихановский никаких «поручений» от себя Воскресенскому не передавал. Более того, всех участников встречи Сергей видел впервые, в том числе Виталия Шклярова, которого на белорусском телевидении называли политтехнологом движения «Страна для жизни». И Воскресенский вообще не произвел на него никакого впечатления.

Тихановский с уважением отнесся к Бабарико, говорил, что «самый толковый из них Знак, хотя и молодой». Сергей, по его словам, заявил на встрече, что «если бы мы пришли во Дворец независимости, можно было обсуждать конституционную реформу, а сейчас мы будем обсуждать, почему мы находимся здесь, почему происходит такое беззаконие». А где еще ему об этому говорить и с кем?

Жалобы и он, и защитники пишем, но, к сожалению, аргументированных ответов мы не получаем. По итогам встречи Сергей Тихановский подал жалобу в Генеральную прокуратуру, в которой он указал, что окончательно утвердился в мысли, что уголовное преследование вызвано его намерением стать кандидатом в президенты.

Он указывает, что это было сказано на встрече в «американке». И как он понял, в ближайшее время его не выпустят, о чем Сергей потом и сказал супруге по телефону.

Скриншот сюжета на телеканале «Беларусь-1»

— Когда я увидела фотографию встречи с Лукашенко, первая мысль была: здорово, что Бабарико смог встретиться с сыном. Они ведь не виделись все это время, хотя и сидят в одном изоляторе?

— Да, действительно, они увиделись там и на следующий день, когда вместе с другими участниками съездили в баню. Кстати, Тихановский, по его словам, одну ночь провел в СИЗО КГБ, после встречи его не повезли сразу в Жодино, назавтра ведь была баня. Подселили его в одну из камер. По словам Сергея, после вечера, проведенного там, сокамерники сказали, мол, по телевизору показывают, что ты такой злодей, а на самом деле ты нормальный мужик.

«Говорит: «Если нужно, я посижу»

Фото: Сергей Комков, TUT.BY

— Пять месяцев Сергей под стражей. Проводятся ли следственные действия или все это время он просто сидит в изоляторе?

— Следственные действия, которые проходили, нельзя назвать системными, то есть результаты расследования мы видим очень скудно. Из-за подписки о неразглашении данных предварительного расследования я не могла бы комментировать выдвинутые Тихановскому обвинения, однако Следственный комитет в самом начале расследования публично озвучил, что Тихановскому предъявлено обвинение в организации действий, грубо нарушающих общественный порядок (ч. 1 ст. 342 УК) в связи с событиями в Гродно 29 мая, а затем Лидия Ермошина сообщила в СМИ о том, что признана потерпевшей по делу, по которому Тихановский обвиняется в воспрепятствовании работе Центральной избирательной комиссии (ст. 191 УК). Защита считает, что это дело вообще не должно дойти до суда.

Давайте разберем обе статьи. По поводу организации действий, грубо нарушающих общественный порядок. Вся страна имела возможность в прямом эфире наблюдать, как 29 мая в Гродно проходил пикет по сбору подписей с участием Сергея Тихановского. И мы не видим на стриме ни групповых действий, которые грубо нарушают общественный порядок, ни явного неповиновения законным требованиям сотрудника милиции, не говоря уже о том, что не было нарушений работы транспорта, учреждений и организаций, что является признаками состава преступления по статье 342. По второму делу, возбужденному по заявлению Ермошиной о том, что якобы Тихановский ей угрожал, сказав на пикете в Могилеве 27 мая, что «возле дома Лидии Ермошиной в Минске будет замечательный пикет тоже, заодно в гости зайдем».

Не надо быть великим юристом, чтобы понимать, что угроза — это обещание причинить вред. А Тихановскому вменяют в вину как угрозу объявление, что следующий пикет по сбору подписей пройдет у дома Ермошиной, причем пикет законный, на который не требуется разрешения, и в незапрещенном месте. Ни юридически, ни психологически, ни лингвистически, на мой взгляд, здесь нельзя усмотреть угрозу.

Также Следственный комитет заявлял о возбуждении уголовного дела по разжиганию социальной розни (ч. 3 ст. 130 УК) и подготовке к массовым беспорядкам (ст. 13 ч. 2 ст. 293 УК), по этим статьям обвинение Тихановскому не предъявлено, он находится в статусе подозреваемого.

Кто фигуранты по этому делу и сколько их, в чем конкретно состоят его действия, совершенно не понятно. Из сообщений в СМИ мы знаем, что участники частной военной компании «Вагнера», которых пытались приписать Тихановскому, давно покинули Беларусь.

— Сколько еще Сергея могут удерживать под стражей?

— По предъявленному обвинению (в менее тяжких преступлениях) его могут удерживать под стражей не более шести месяцев, то есть до 29 ноября. Дальше по закону есть три пути: либо отпускать на свободу, либо передавать дело в суд, либо будет предъявлено новое обвинение, и тогда в зависимости от тяжести вмененного формально возможно его нахождение под стражей и свыше шести месяцев, хотя согласно позиции защиты, которую мы постоянно излагаем в жалобах, он не должен был содержаться под стражей изначально.

— Какое у него настроение сейчас? Нет ли отчаяния, ведь на встрече с Лукашенко, судя по всему, ему дали понять, что в ближайшее время он не выйдет на свободу?

— Я считаю, что у него довольно большой личностный потенциал, внутренняя сила и энергия. Не думаю, что он впадает в отчаяние, но перемена настроения, как у любого человека, есть. После встречи с ним я уезжаю спокойно, потому что вижу, что он еще может все это выдержать. Говорит: «Если это нужно для перемен в стране, я посижу».

«Адвокат не должен бояться за свою безопасность»

— Наталья, хочу расспросить у вас, как сейчас работается адвокатам, особенно по таким резонансным делам. Мы уже видели, как задерживали и судили Людмилу Казак, как забрали лицензию у Александра Пыльченко, — они оба защищают Марию Колесникову.

— Действительно, 2020 год особенно сложный для работы адвокатов. С какими проблемами мы сталкиваемся? Невозможно попасть в места изоляции, прежде всего к административно задержанным.

Из ГУВД пришел ответ на обращение Минской городской коллегии адвокатов, где указывается, что в ЦИП и ИВС кабинеты для свиданий с адвокатами используются для обеспечения судебных заседаний через видеосвязь, и только потом для других встреч, а в условиях противоэпидемических мероприятий адвокаты допускаться не будут.

Есть объективные причины, которые вынуждают администрацию изолятора принимать меры в связи с эпидемической ситуацией. Но эти меры должны быть разумными и предсказуемыми.

Адвокаты должны знать, когда, в какой очередности и при каких условиях мы можем попасть к своему подзащитному, даже если это сейчас затруднено, а не так, что мы вообще не можем зайти в ИВС или ЦИП, и вообще человек не может получить юридическую помощь на конфиденциальной основе — ведь это отрицание права, что недопустимо.

Кроме того, я достоверно знаю от коллег, что очень сложно работать по административным делам в судах. Сейчас сложилась практика, что в лучшем случае у адвоката есть десять минут поговорить по скайпу со своим клиентом, которого ты, как правило, видишь в первый раз после задержания.

За это время толком не выяснишь позицию, собрать доказательства, обеспечить явку свидетелей практически невозможно. Вызывает вопросы то, что сложилась практика, когда свидетели из ряда сотрудников милиции не являются в суд для дачи пояснений, в лучшем случае их опрашивают по скайпу, а в последнее время они выступают под вымышленными именами, хотя в процессуально-административном законодательстве нет норм, позволяющих это.

Также к нововведениям этого года я бы отнесла телевизионные сюжеты, в которых показаны следственные действия, например допрос обвиняемого, и конечно, он не в курсе, что будет звездой новостей с комментариями, которые прямо нарушают презумпцию невиновности. Раньше мы сталкивались с публикацией оперативной съемки, теперь транслируются и следственные действия, которые по законодательству не могут быть переданы в СМИ, так как это доказательства, которые будут оцениваться в суде. И усугубляется это тем, что защитники дали подписку о неразглашении по делу, то есть свою позицию по поводу содержания таких видео публично обозначить не могут.

Недавно мы столкнулись с совсем недопустимой практикой СИЗО КГБ и следователя КГБ по делу Бабарико, когда правовой документ, который адвокат составил для клиента, не был ему передан для подписания. Вместо этого администрация СИЗО отдала документ следователю, а тот вернул его адвокату, якобы защитник не вправе составить такой документ для клиента. Мы расцениваем это как грубое незаконное вмешательство в отношения адвоката и подзащитного и противодействие оказанию юридической помощи.

Конечно, адвокаты находятся под прицелом, мы это знаем не только по нынешнему году. Как недавно заметил правозащитник Олег Гулак, как только в Беларуси происходит вспышка общественно-политической активности — наносится удар по адвокатам, которые защищают оппонентов власти и политических активистов.

Хотя мне сложно понять логику государства, для чего еще больше обострять те дела, которые и так рассматриваются обществом как необоснованные. Мой коллега Александр Пыльченко вел дела Виктора Бабарико и Марии Колесниковой, а у него неожиданно в течение десяти дней решается вопрос о лишении лицензии. Таким образом он отстранен от дела, это то же самое, что во время операции заменить хирурга.

У Пыльченко огромный опыт и хорошая репутация в профессиональном сообществе. И его лишают адвокатского статуса якобы за проступок, дискредитирующий звание адвоката, — за то, что он дал интервью, в котором как юрист высказал свое мнение о произошедшем в Беларуси сразу после выборов, со ссылкой на законы рассказал, как виновные должны быть привлечены к ответственности.

И за это лишить его права на профессию? Тем более что вопрос был рассмотрен Минюстом, а не коллегией адвокатов, что вряд ли совместимо с принципом независимости адвокатов, законом об адвокатуре и адвокатской деятельности.

— Почему люди, которые принимают такие решения, не задумываются, что им самим, не дай Бог, тоже может понадобиться адвокат? Ведь были уже такие примеры.

— Неважно, где вы работаете и какую политическую позицию вы занимаете. Просто представьте, что вы оказались в сложной жизненной ситуации, когда вам нужна юридическая помощь. Какого адвоката вы хотите видеть рядом с собой? Понятно, добросовестного, компетентного, с опытом в определенной сфере, но прежде всего, нужен смелый адвокат, потому что в большинстве случаев вы оказываетесь один на один с государством.

Поэтому рядом нужен адвокат, который не будет бояться, что завтра у него заберут лицензию, который не будет бояться за собственную безопасность, он даже думать об этом не должен, а должен биться за ваши интересы. Именно поэтому адвокатура и адвокаты должны быть независимыми, это не их привилегия, а гарантия права на защиту. К сожалению, некоторые люди понимают это, когда уже сами столкнулись с бедой.