«9 ноября – вторая по значимости дата столетия»

«Люди часто строят стены вместо того, чтобы строить мосты». Это выражение слышал, наверное, каждый. Об этих словах снова и снова напоминает история. Что такое стена для человека, государства или целого мира? 9 ноября 2009 года исполняется 20 лет со дня падения Берлинской стены. Поэтому ответы на эти вопросы мы искали вместе со свидетелями событий 9 ноября.

– Стена – это символ разделения Европы, – поделилась своими размышлениями моя немецкая коллега Эстер. – Мир стал сегодня другой. Неизвестно, какой была бы вся наша жизнь, если бы стена не пала, не распалось СССР.

Падение Берлинской стены и правда стало значимым событием не только для Германии, но и для остального мира.

– День 9 ноября был началом конца ГДР, – считает один из основателей социал-демократической партии ГДР, депутат бундестага Штефан Хильсберг. – Размышляя позже над этим событием, я пришёл к выводу, что это была вторая по значимости дата столетия. Первая по значимости дата прошедшего века для меня – уничтожение национал-социализма 8 мая 1945 года. Что происходило после этого? Холодная война, деление Европы, гонка вооружений, ядерная угроза. Точку в этих основных элементах послевоенного времени поставило 9 ноября. Для меня 9 ноября – это не только окончание правления коммунистического режима в восточной Германии и странах восточной Европы, а, в первую очередь, возвращение к западным традициям и ценностям, таким как открытость, свобода, правовое государство, парламентская система. Потеря этих ценностей в ГДР стало причиной падения государства и разрушения его экономики.

Моим страстным желанием было, чтобы прекратилось коммунистическое правление в ГДР. Поэтому я и пошёл в оппозицию и участвовал в создании социал-демократической партии, добивавшейся парламентского демократизма, свободы и рыночных отношений. Мы хотели, чтобы люди сами могли решать судьбу своей страны.

Когда социал-демократическая партия только появилась, стена ещё существовала, но, как вспоминают свидетели событий 1989 года, люди уже начинали выражать свой протест на улицах.

Штефан Хильсберг

– Революционное движение было настолько сильным, что социалистическая партия в конце октября – начале ноября уже не существовала и не руководила, – вспоминает Штефан Хильсберг. – Падение стены было объявлением о капитуляции этой политической силы. Лозунгом людей, которые вышли на улицы, было «Мы тоже народ!». Этим они показали, что хотят объединения Германии. В конце ноября вопрос состоял уже только в том, каким образом должно проходить объединение. На первых выборах в Народную палату 80% избирателей высказались за единство Германии. Демократы хотели, чтобы этот процесс происходил для обеих частей Германии в равных условиях, создать новую конституцию, которая способствовала бы созданию совместного с ФРГ государства. Многие партии выступали за скорейшее объединение Германии, игнорируя проблемы, которые могли возникнуть при этом. Если бы всё пошло по их сценарию, ГДР вошла бы в состав ФРГ, но не более того. И несмотря на то, что мы (социал-демократы) достигли своей цели (через год после создания социал-демократической партии ГДР уже не существовало), день объединения Германии был для меня не таким радостным: исчезло что-то, к чему я стремился. Сегодня, через 20 лет после объединения, я очень рад тому, что Германии удалось так тесно срастись.

– Мы в восточной Германии научились жить в условиях диктатуры, – подытоживает господин Хильсберг. – Как и вы, и вся восточная Европа. Вести дискуссии, быть открытыми – всему этому предстояло научиться. Западным немцам ничему учиться не приходилось. Многие из них не имели представление о том, что значит жить в условиях диктатуры.

– Может быть, потому, что жители ГДР смогли приспособиться к условиям диктатуры, они лучше подготовлены к различным кризисам и лучше смогут выстоять в непростые времена в будущем, – предполагает свидетель событий того времени, журналист, бывший директор Восточно-немецкого радио Бранденбурга и Радио Берлин-Бранденбург Ханнелоре Штеер.

– С политической точки зрения падение Берлинской стены и объединение Германии вернуло ФРГ к целостному государству в центре Европы, – считает Мартин Хекер, более 35 лет работающий в МИД Германии (в качестве посла – в России, Узбекистане и Беларуси).

– Люди, участвовавшие в массовой демонстрации в ноябре 1989 года, не думали о падении ГДР, – вспоминает госпожа Штеер. – Они хотели свободы и демократии в новой ГДР. Люди несли плакаты со своими пожеланиями. После разговора с этими людьми стало ясно, что они готовы взять на себя ответственность за создание нового государства без опеки какой-либо партии. И, прежде всего, без социалистической партии.

Сама госпожа Штеер также присутствовала на демонстрации вместе с коллегами:

– Нам всем было ясно, что возможности сохранить ГДР больше нет, – вспоминает она. – Девятое ноября в моей жизни – второе по значимости событие после рождения дочери.

P.S.

После объединения Германия столкнулась с рядом вопросов и проблем, появления которых немцы не ожидали.

– Люди в Восточной Германии думали, что запад – это рай, – говорят свидетели объединения Германии. – У людей было много иллюзий, и сразу после объединения восточные немцы испытывали эйфорию. Чуть позже она сменилась разочарованием, которое некоторые люди испытывают до сих пор.

Однако, как считает депутат Хильсберг, «все эти сложные и неоднозначные процессы характерны для объединения двух государств, в которых живёт одна нация, не бывшая до этого единой».

Изображение с поцелуем лидера Восточной Германии Эриха Хонекера и Леонида Брежнева находится сейчас в музее стены в Берлине.