25 дней в подвале с трупами. Как жители Черниговской области пережили российское вторжение

Ягодное находится в 140 км к северу от Киева, под Черниговом и недалеко от границы с Беларусью. Село находилось под контролем российской армии почти месяц.

Когда военные вошли в село, они забрали мужчин, женщин и детей из домов, угрожая им оружием, и отвели в подвал местной школы, где продержали четыре недели. Примерно 130 человек жили в подвале площадью 65 кв.м. Один из них — 60-летний Николай Климчук. Он предложил показать нам подвал.

Уже на низкой лестнице в подвальное помещение запахло гнилью и болезнью. В комнате было грязно — на полу лежали матрасы, обувь, книги. В центре — четыре детские кроватки, в углу — груда посуды. Николай первым делом пошел к дальней стене.

— У меня была половина квадратного метра, — сказал он. Его голос сорвался, и он заплакал. — Спал стоя. Привязывал себя шарфом к «шведской стенке», чтобы не упасть.

Николай рассказывает, что передвигаться в подвале, не наступая на людей, было невозможно. По его словам, там находилось около 40-50 детей, в том числе младенцы. Самому маленькому было два месяца.

Начав наступление на Чернигов, российские силы быстро взяли под контроль небольшие поселения вроде Ягодного. Сам Чернигов — город с населением около 300 тысяч человек — был окружен и отрезан от окружающего мира.

Столкнувшись с сопротивлением, российские войска начали бомбить и обстреливать его, как и многие другие украинские города. Мост на дороге, ведущей в Киев, был подорван, жителям было некуда бежать.

Теперь, после безуспешной попытки захватить Киев, российские военные ушли. Журналистам ВВС одним из первых удалось добраться до этого района и выслушать рассказы мирных жителей о пережитых бомбардировках и оккупации. Находясь так близко от границы, жители боятся, что российские военные могут сюда вернуться.

Пятнадцатилетняя Анастасия жила в подвале вместе с отцом и бабушкой.

— Места почти не было. Мы жили сидя. Мы спали сидя. Не то чтобы мы вообще спали. Это было невозможно. Вокруг падало столько снарядов. Это было невыносимо, — говорит она.

В помещении нет вентиляции. Подвальные окна заколочены. По словам Николая, за проведенный в подвале месяц он стал свидетелем смерти 12 человек.

Жизнь с мертвецами

Большинство из умерших были уже пожилыми людьми. Николай не знает точной причины смертей, но полагает, что они задохнулись.

Возможности сразу вынести из подвала тела умерших не было. Солдаты не разрешали выносить трупы каждый день. А из-за постоянных боев на улице — минометных обстрелов, стрельбы и взрывов — это было еще и опасно.

Это значит, что людям, в том числе детям, приходилось оставаться рядом с трупами на протяжении часов. Иногда это продолжалось несколько дней, пока трупы не выносили.

— Мне их было очень жалко. Они просто умирали. Я их знала, они были хорошими людьми. Просто сидели и умирали, — говорит о скончавшихся в подвале Анастасия.

— В нормальных условиях они бы не умерли. Путин — военный преступник, — говорит Николай. — Моя нога начала опухать. Но я думал про себя: я должен выжить, я должен. Ради моей дочки и двух внучек.

Большую часть времени люди не могли выйти из подвала, даже чтобы воспользоваться туалетом. Им приходилось использовать ведра.

— Иногда русские солдаты выводили нас наверх и прикрывались нами, как живыми щитами, — говорит Николай.

Когда можно было выходить на улицу, пленным разрешали дважды в день готовить еду снаружи, на открытом огне. В деревне было достаточно запасов еды, а воду набирали из колодца.

Один из российских солдат рассказал Николаю, что их командование собиралось провести четырехдневную операцию в Украине и захватить за это время Киев.

Поиски близких

Российские войска вышли из Ягодного третьего апреля. Сейчас деревню занимают украинские военные, а большинство мирных жителей эвакуировали в соседние районы. Анастасия говорит, что по-прежнему просыпается по ночам, и ей кажется, что она слышит выстрелы.

Деревни и села, такие как Ягодное, российские военные занимали, чтобы окружить Чернигов. В сам город они так и не зашли, однако успели разрушить множество зданий обстрелами. По данным местных властей, в Чернигове погибли около 350 мирных жителей.

С тех пор как российские войска покинули пригородные районы, волонтеры занимаются похоронами погибших. Часть местного кладбища полностью занята свежими могилами. В каждую воткнута табличка с именем.

Жители, разыскивающие родных, приходят сюда проверить имена на табличках

Под бомбежку попал местный футбольный стадион. В центре поля, где упала одна из бомб, видна гигантская воронка. Еще одна бомба попала в трибуну, превратив ее в кучу обломков из пластика и металла.

Детская библиотека, расположенная в историческом здании неподалеку от стадиона, была тоже частично разрушена. Пока мы едем по городу, мы видим нескольких жилых кварталов, уничтоженных почти полностью.

В Новоселовке, к северу от Чернигова, насколько хватает взгляда, видны разрушенные дома. Кучи камней и кирпичных обломков там, где, наверное, стояли дома.

По дороге в жилой район мы замечаем розовую детскую куртку, плюшевого медвежонка, игрушечного слона и несколько кирпичиков «Лего». Также мы видим еще несколько воронок от снарядов.

Почему не предупредили?

Нам машут женщина и ребенок, оба на велосипедах. 62-летняя Нина Винник и ее десятилетний внук Данила хотят показать нам свой дом — вернее, то немногое, что от него осталось. Внутри и вокруг дома все разрушено.

Дочь Нины и мать Данилы, 39-летняя Людмила потеряла ногу и сейчас находится в больнице. Когда дом Нины начали обстреливать, они побежали к соседям, чтобы спрятаться в подвале. Но соседний дом тоже разбомбили.

«Когда мы пришли в себя после обстрела, я увидела, что она ранена. А она кричала: «Мамочка, мамочка, у меня нет ножки».

Людмиле удалось отползти в безопасное место, а потом ее отвезли в больницу.

— Мне кажется, что это какой-то мрак. Это не может быть правдой. Почему наше правительство не предупредило нас? Почему нас не эвакуировали? — говорит Нина.

В этом доме жили четыре поколения семьи. «В один момент ничего не осталось. Я не знаю, где буду жить зимой», — жалуется она.

Денег на протез для дочери у нее нет.

Она с возмущением комментирует заявления российских властей, что военные не обстреливают мирных жителей:

— Он [Путин] лжет. В больнице лежит женщина без ноги. Вот это правда. Пусть Путин заплатит за операцию. Пусть Путин отстроит этот дом. Он так этого хотел, не правда ли? Пусть он теперь за все это заплатит.