Слава Воршы ня горша! «Сегодня Россия идет с тем же лозунгом. За 500 лет ничего не поменялось»

Архивный материал. Впервые опубликован на gazetaby.com 8 сентября 2014 года.

Историк Анатолий Тарас рассказал «Салідарнасці» о том, какие ошибки допускают при упоминании об Оршанской битве, чему украинским военным следовало бы поучиться у ее предводителей и других малоизвестных фактах из его новой книги «Орша. 8 сентября 1514».

«Победа под Оршей сорвала план уничтожения нашего государства»

— Казалось бы, про битву под Оршей написано и сказано уже очень многое. Неужели вам удалось раскопать что-то новое, что заставило вас обратиться к этой теме?

— На самом деле, про Оршанскую битву, как и про многие другие сражения, известно скорее мало, чем много. Есть ряд спорных моментов и просто мифов. История вообще спорная наука, поскольку каждое поколение выдвигает свои версии происходящего исходя из сегодняшнего понимания. А отношение историков из разных стран к этой битве принципиально различное.

Ну и, кроме того, 500-летний юбилей великой победы – событие уже само по себе достойное того, чтобы написать об этом. Книга вышла в мае. Все, что смог по этой теме найти в литературе, туда включил. Поэтому более подробного описания войны 1512-1522 годов, ее предыстории и кампаний последующих лет вы, пожалуй, не найдете.

— А что, есть какие-то разные версии событий?

— Победу под Оршей одержали войска Великого княжества Литовского, Русского, Жемойтского над войсками Великого княжества Московского. Этот факт никто не оспаривает. Но его по-разному объясняют.

Наши соседи литовцы (правильнее было бы «летувисы») говорят, что это великая победа литовского оружия, в котором литовские полководцы (фамилии они при этом не любят называть) проявили свой стратегический талант и тактическую мудрость.

Поляки говорят, что тут и спорить не о чем, поскольку главную роль в битве сыграли польские войска. Ими, правда, почему-то командовал литовский гетман Константин Острожский, но это мелочь: победу одержали поляки, а литовцы им помогали.

Украинцы сейчас пишут, что гетман Острожский был с Волыни, а значит, по их версии, он был украинец и, соответственно, это великая победа украинцев. Тем более Украина в те времена входила в состав ВКЛ. Правда, они опускают тот факт, что все феодалы на Волыни и на Подолье сидели на землях, дарованных в разные времена великими князьями своим князьям и боярам, то есть белорусам.

Ну, а россияне пишут, что Оршанская победа имела чисто тактическое значение, но никак не стратегическое. Утверждают, что силы были равные, но проиграли битву из-за неопытности московского командующего. Пишут, что в целом война завершилась в пользу Москвы, потому что это была война за Смоленск, а Смоленск в итоге «освободили», вернули, так сказать, в состав России, где он и остался на 100 лет.

Вот я и решил написать книжку, где объясняю, что все эти утверждения — вранье чистой воды.

Фото с сайта orsha.eu orsha.eu

— А что правда? Чем так важна для белорусов Оршанская победа?

— Тем, что это была победа в первую очередь стратегическая. Потому что в то момент против нашего государства — ВКЛ, а также против Польского королевства, с которым ВКЛ было связано личной унией — существовал враждебный союз из 8 стран.

Этот союз организовал император Священной Римской империи Максимилиан I. Он привлек туда Тевтонский Орден, Ливонский Орден, графство Бранденбургское (это земли нынешней северной Польши), Датское королевство, Валахию (Молдавия), Саксонию и Московию.

Этот союз из 8 стран выступал против союза ВКЛ и Польского королевства. Наши земли заранее поделили. Решено было, что в случае разгрома территории восточнее Березины и Западной Двины отойдут Московии, а западнее – достанутся Ливонскому и Тевтонскому Орденам. То есть такого государства, как ВКЛ, уже не будет.

— Иными словами, первый геополитический раздел нашего государства мог состояться на 250 лет раньше, чем пресловутый раздел Речи Посполитой?

— Да. Именно победа под Оршей сорвала этот план. Потому что все, в первую очередь немцы, увидели, что объединенное войско Литвы и Польши непобедимо. Как за сто лет до этого оно разгромило Тевтонский орден, так и сейчас московскую орду.

Поняв, что шансы на победу призрачны, а война может быть очень тяжелой, император Максимилиан как истинный европейский политик, у которого нет ни чести, ни совести, а только понятие выгоды, быстро переориентировался. На следующий год под Веной состоялся съезд, куда приехал Максимилиан, король Польши и ВКЛ Сигизмунд, его брат Владислав, который был одновременно чешским и венгерским королем, и прочие «товарищи». Там они достигли полюбовного соглашения, которое скрепили браками детей и внуков.

То есть благодаря Оршанской победе этот союз против нашего государства был разрушен.

Опять же, если взять утверждение российских историков, что битва под Оршей была лишь тактическим успехом, то задайте себе вопрос: что было бы, если бы московское войско одержало победу, разгромило нашу армию? Неужели московиты развернулись бы и отправились по домам? Понятное дело, они пошли бы дальше и захватывали город за городом. И, думаю, дошли бы до Вильни. Это была их вожделенная цель.

Но благодаря Оршанской победе дальнейшее наступление московского войска захлебнулось. После этой битвы до конца года больше никаких сражений не было. Москва потеряла под Оршей очень много людей, добрую половину своей армии — убитыми, искалеченными, пленными. Потеряла свою главную ударную силу – дворянскую конницу. Некому было воевать. В ближайшие годы были только мелкие порубежные рейды с обеих сторон. В этом тоже стратегическое значение битвы.

Другое дело, что отвоевать Смоленск, который к тому времени был захвачен, пусть с третьей попытки, ВКЛ не удалось. Но на то были свои причины.

«Правильнее называть эту битву Дубровенской, а не Оршанской»

— Есть много спорных вопросов, например, о численности войск. Так все же силы противника превосходили наши или, как пишут пророссийские авторы, были равны?

— Часто говорят про несметные орды московских войск. Не было несметных орд. Московское государство могло поставить под ружье – точнее под саблю — ценой крайнего напряжения и всеобщей мобилизации самое большое тысяч 45-50. То есть не было там 80 тысяч москалей, как любят у нас часто писать.

Но, с другой стороны, попытка российских авторов представить, что силы противников были равны – тоже неправда. В действительности соотношение было 2:1 в пользу Москвы. И это говорит о том, что наши войска победили не числом, а умением.

Опять же российские авторы пытаются приуменьшить число пленных. Хотя надо учитывать простой факт: в плен попали практически все московские военачальники. Главнокомандующий, 8 "больших" и 37 "меньших" воевод! А мы прекрасно знаем, что главнокомандующие и воеводы не бывают в передних рядах – они обычно где-нибудь подальше. Но если даже самого главного воеводу взяли в плен под Оршей, то, значит, это был полный разгром.

— Даже в одном из российских исторических справочников Оршанская битва отнесена к ста наиболее великим сражениям европейской истории. Что же в ней было такого особенного?

— Как я уже говорил, это была победа не числом, а умением. Острожский как главнокомандующий применил в этой битве много новшеств.

Например, он широко использовал так называемый маневр войсками. Ведь сражались тогда по большей части примитивно: мы стоим здесь, на нас нападают, мы отбиваемся, а то, что слева и справа, нас не очень волнует. Острожский же постоянно перебрасывал войска, управлял ими на поле боя — где создавалась угрожающая ситуация, отправлял туда подкрепление, где видел успех, для его развития бросал дополнительные силы.

Украинские военные, например, воюя сегодня с так называемыми ополченцами, не умеют применять маневр войсками, не умеют защищать свои фланги. А Острожский 500 лет назад умел.

Это также одна из первых битв в Европе, где широко применялось огнестрельное оружие. До этого воевали преимущественно луком и стрелами, мечами, топорами, копьями. Здесь же помимо этого была еще и пехота, вооруженная рушницами (фитильными ружьями). Были также полевые пушки – фельдшланги. Во всех учебниках написано, что это один из первых случаев применения артиллерии на поле боя.

Ранее артиллерию использовали только при осаде крепостей. Пушки были тяжелые, их долго тянули, долго ставили, стреляли они со скоростью один выстрел в час. А тут и пушки были легче и стреляли они гораздо чаще. Что и вызвало панику в московских рядах. Это было поистине "ноу-хау".

Много разных новшеств. Например, для переправы через реку наводился понтонный мост на бочках. Это тоже один из первых случаев в Европе. Нам сейчас это кажется элементарным — мост на поплавках из пустых бочек из-под воды или пива, — но до этого надо было додуматься. А благодаря этому стала возможна быстрая переброска пехоты по мосту в ночной темноте.

Острожский также применил такой прием, как дезориентация противника. Была устроена переправа части конницы. Московские военачальники подумали, что там будет переправляться все войско ВКЛ, а Острожский переправил его совсем в другом месте.

Поэтому победа эта далеко не случайна. Она стала возможной благодаря сложению всех элементов. И даже несмотря на то, что у нашего гетмана было в 2 раза меньше людей, он сумел одолеть противника. Посеял в рядах московского войска панику. А паника на войне – это прямой путь к поражению. И москвичи побежали. А когда они побежали, уже было неважно, сколько их там. Их гнали, рубили, завалили все поле трупами, в речке Крапивне было столько тел, что из трупов образовалась плотина, а вода стала красная от крови.

В общем, все российские дореволюционные авторы писали, что это был самый страшный разгром Москвы за всю историю московско-литовских войн.

— Возможно, во время работы над книгой всплыли какие-то малоизвестные факты?

— Действительно есть много противоречивых сведений. Начиная с места самой битвы. Ранее наши белорусские авторы утверждали, что битва была по левому берегу Крапивны – между Крапивной и Оршей. А на самом деле – справа.

Причем на старых российских картах место показано правильно. И не в последнюю очередь потому, что такую карту поместил в своей книге по военной истории князь Голицын. А он был прямым потомком по мужской линии князя Михаила Булгакова-Голицы, который командовал в Оршанской битве полком правой руки.

Раскопки на левом берегу Крапивны ничего не дали, а вот на правом местные жители и краеведы не раз находили остатки оружия, доспехов, лошадей, людей. Обнаруженные предметы хранятся в школьных музеях. Правда, если вы захотите посетить сейчас какой-нибудь из них, придется заручиться письменным разрешением председателя оршанского райисполкома. Потому как неизвестно, с какой целью вы хотите эти экспонаты рассматривать и фотографировать. Может быть, вы намерены вбивать клин между братскими народами.

Опять же за то, что битва была на правом берегу, говорит и тот факт, что поле там ровное, как стол, тогда как на левом берегу оно имеет лощины и овраги, по которым кавалерии идти очень затруднительно. И только польские историки, которые на крапивненском поле никогда не бывали, придерживались иного мнения.

Кстати говоря, на известной картине, посвященной этой битве, которая хранится в Варшаве в национальном музее, все изображено с фотографической точностью. Только все думали, что на полотне Крапивна, а на самом деле это безымянный ручей.

Добавлю, что от того места, где была битва, ближе уже не до Орши, а до Дубровны. До нее всего 4 км, тогда как до Орши – 8-10. Поэтому правильнее было бы называть битву Дубровенской, а не Оршанской. Но уж есть как есть.

«Рассчитывать, что у нас вдруг начнут официально отмечать эту победу, было бы наивно»

— Вы говорите, довольно подробно битва была описана в российских дореволюционных источниках. А что же случилось потом?

— А потом «случайно» эту битву забыли. Да и не только ее.

Дело в том, что историки 19 века ничего не скрывали. Понятно, что они давали свою трактовку, а симпатии российских авторов были на стороне русских, но они не обходили вниманием неприятные или позорные моменты, не скрывали своих поражений: ну да, нас побили, но в целом-то мы ого-го! Они все писали, как нам в университете с презрением говорили, «в духе «буржуазного объективизма».

А потом при большевиках развилась другая тенденция. Те битвы, где русских побили, вообще не вспоминали. Вот и перестали писать про Оршу.

И только в 1955 году, на волне хрущевской оттепели генерал-майор Разин в своей «Истории военного искусства» впервые после революции упомянул о ней. Но это был период, когда происходило такое смятение в умах, что даже всерьез рассматривался вопрос о реабилитации Льва Давидовича Троцкого, а студенты некоторых вузов единственный раз, в 1956-м, не сдавали экзамен по марксизму-ленинизму.

Про Оршу русские и сейчас не хотят писать. В современной России есть только одна монография, написанная, естественно, с враждебных нам позиций, — петербургского историка Алексея Лобина. Не любят они вспоминать о своих поражениях.

— Но, надо сказать, и белорусские власти не спешат чествовать победу наших предков…

— Рассчитывать, что у нас вдруг начнут официально отмечать 8 сентября как День воинской славы, было бы наивно. Нынешние власти на это не пойдут. Наше государство в целом плывет в русле российской политики и праздники у нас такие же, как там, и никто их трогать не будет. В конце концов, есть же вот День защитника отечества 23 февраля — дата, которая, по своей сути является полным бредом.

Поэтому, чтобы мы начали отмечать 8 сентября, нужно либо поменять власть, либо политический вектор. Сегодня судьба многих вещей решается на полях Украины, и все зависит от того, как там сложится. Ведь вспомните, первая мировая началась из-за Сербии — маленькой бедной аграрной страны. Никто не хотел уступать, и мир 4 года воевал. Вторая мировая началась из-за Польши, которая тоже не отличалась ни развитой промышленностью, ни политическим влиянием. И мир воевал почти 6 лет. Почему не может третья мировая начаться из-за Украины?

А мы в этой ситуации оказываемся на передовой. Как всегда.

Кстати, заметьте, как и тогда, Россия снова идет в штыки с лозунгом собирания русских земель. Именно этот лозунг был идеологическим обоснованием кампании 1512 года и предыдущих кампаний Ивана III, Василия III. Он во все времена служил идейным обоснованием агрессивной политики московского государства. За пятьсот лет в этом плане не изменилось абсолютно ничего.

Но, как бы там ни было, победа под Оршей действительно была одной из самых великих побед наших предков: на белорусской земле, белорусского войска, которым командовал белорус. Мы имеем все основания гордиться этой победой и никому ее не отдавать.