Единственные в мире деревянные часы сделал белорус

По глубокому убеждению Степана Алексеевича Ефимчика, отремонтировать можно любые часы. Даже те, за которые до тебя не раз безуспешно брались другие мастера. Например, остановившиеся более десяти лет назад куранты на башне Солигорского автовокзала.

— Часы — механизм особенный, подходить к ним надо с психологией, — бормочет Степан Алексеевич, порхая с отверткой в небольшом пространстве башни. — Если ты понял механизм, он тебе откроется.

Внутреннее устройство башенных часов более всего напоминает будильник с двумя циферблатами. Трудно поверить, что эта хлипкая конструкция заставляет двигаться тяжеленные, как бревна, стрелки.

— А вот это, — он тычет тоненькой отверткой в стальные лапки, нависающие над самой большой шестеренкой, — это уже мое изобретение. Башня — она высокая, и не каждая старушка разглядит, что там наверху показывают стрелки. Значит, что нужно сделать для народа? — спрашивает он и сам себе отвечает: — Надо, чтобы часы говорили. Так? Так!

Ефимчик копается в хрупком механизме, что-то к чему-то присоединяет, и вдруг часы просыпаются, и на радость всем плохо видящим, слабослышащим и просто невнимательным скрипят механическим голосом: «Четырнадцать часов сорок пять минут». После долгих трудов и нижайших просьб на «Беларуськалии» Степану Алексеевичу пообещали дать хороший усилитель, и в скором времени посетителям вокзала и обитателям близлежащих домов каждые пятнадцать минут часы будут заботливо напоминать о бренности бытия.

Но и это еще не все. Согласно замыслу неугомонного энтузиаста утро жителей районного центра будет начинаться не с унылого карканья местных ворон, а с бодрого исполнения гимна города Солигорска, которым в шесть утра часы станут приветствовать начало нового дня. В перспективе народ получит подсветку циферблата, табло, на котором будут высвечиваться температура воздуха и направление ветра, а также петушиное кукареканье. Более того, неугомонный Ефимчик модернизировал отремонтированные часы таким образом, что вместо четырех двигателей теперь работают только два, потребляя наполовину меньше электроэнергии.

Часы — не единственная страсть Степана Алексеевича. Когда лет десять назад он увлекся резьбой по дереву, то после дня плодотворной работы на одной руке можно было насчитать до 19 кровавых мозолей. Ладони болели даже во сне, но наступало утро, и он начинал все сначала. В результате появились хлебница-домик с двумя отделениями для черного и белого хлеба, подсвечники, зубр у колодца, шкатулка музыкальная с кодовым замком, чтобы не дай бог какой злодей тайком в ночи не забрался в нее без спросу и не украл сладкие звуки незабвенного полонеза. Две обуревающие Степана Алексеевича страсти — часы и резьба по дереву — в совокупности помогли создать вещь уникальную и в высшей степени необычную — деревянные часы.

Как-то в одной книжке Степан Ефимчик прочел про мастера Николая Бронникова, который в давно минувшие времена, когда даже металлические карманные часы считались немалой редкостью, создал часы из дерева, удивившие весь мир. Когда Бронников ради этого оставил крестьянское хозяйство, родные и близкие мастера, рассудив, что человеку в здравом уме и трезвой памяти такая идея в голову не придет, определили его в психиатрическую больницу. Бронникова целый год старательно лечили от гениальности, но так и не вылечили, потому что, выйдя из клиники, он таки выточил деревянные часы, и даже не одни.

Прочитав про деревянные часы, Ефимчик «заболел» этой идеей. Несколько месяцев ни о чем другом думать не мог, а знакомые, с которыми делился смелым замыслом, точь-в-точь как во времена крепостного умельца, многозначительно крутили пальцем у виска и выражали сомнение в его психическом здоровье. В общем все, как у Бронникова, только на этот раз обошлось без больницы.

Степана Алексеевича реакция окружающих не обижала и не пугала. Два года и три месяца он потратил на осуществление мечты. У Бронникова на первые часы ушло шесть лет.

Инструменты для мелкой работы Ефимчик изготовил сам, запасся сильной лупой. Первую шестерню он делал четыре дня, теперь с такой же работой управляется за два с половиной часа. Но вот что интересно: до увлечения резьбой и мелкой работой у Степана Алексеевича было из рук вон плохое зрение. Пришлось даже в Москве оперироваться. А недели две назад на осмотре у офтальмолога выяснилось, что зрение не только не ухудшилось, а наоборот, без всякого лечения резко пошло на поправку.

В сработанных в 1860 году часах помимо деревянных деталей было шесть костяных гвоздиков и две металлические пружинки. В часах Степана Алексеевича гвоздики — и те деревянные, из металла — лишь волосок баланса и заводная пружинка. Даже щегольская цепочка выточена из капа — нароста на деревянном стволе. А еще механизм Степановых часов на один миллиметр в диаметре меньше, чем у Бронникова. “Чисто случайно получилось, я такой целью не задавался”, — тушуется Степан Алексеевич.

Особая работа — выделение стрелок и цифр. Их, равно как и корпус брегета, мастер сделал из красного дерева, брусок которого неведомо как оказался в контейнере, пришедшем из-за границы на имя его приятеля-коммерсанта.

Поначалу часы шли с погрешностью в три минуты, но Ефимчик не считается со временем, когда речь заходит о точности. Теперь деревянные часики идут секунда в секунду. Их тиканье не похоже на звонкий стрекот стальных и больше напоминает сухой шорох, будто время мелкими шажками уходит от нас, оставляя лишь тихую печаль о несбывшемся. Тик-так, вот так.

До сегодняшнего дня в мире сохранилось 4 экземпляра бронниковских часов. Один экземпляр находится в Дрезденском физико-математическом музее, три — в Политехническом музее в Москве. Правда, все они уже не идут. Степан Алексеевич перерыл доступную литературу и выяснил, что после Бронникова тончайшие механизмы из дерева никто не делал. Так что единственные в мире действующие деревянные часы сегодня находятся в Солигорске, а изготовлены они нашим соотечественником.

То, что многие сочтут блажью народного умельца, на самом деле имеет весьма конкретную цену, да еще какую. На “Антикворуме” — так называется лидер мирового аукционного рынка часов — часы Бронникова (карманные!) когда-то продавались за сотни тысяч долларов. Но где «Антикворум», а где Солигорск…

Хоть и не читал Степан Алексеевич бессмертного произведения Лескова, себя он считает Левшой. Во-первых, потому что мастер, а во— вторых, потому, что он и в самом деле левша, правой рукой может только есть и писать, а вот работает исключительно левой. И всю тонкую работу — только ею, родимой.

Основная специальность Ефимчика от резьбы по дереву и ювелирной работы далека так же, как башенные часы от миниатюрного хронометра. Трудно понять, откуда такая любовь к точности и тонкости у техника по ремонту и вооружению гусеничной и бронетанковой техники. Сегодня он работает плотником в солигорской школе №10, где делает для школьных нужд швабры и учит столярному делу забредших в мастерскую мальчишек. И готовится удивить мир.

Дело в том, что мастер собирается сделать часы, аналога которых еще не было. Подробности дерзкого замысла он держит в секрете, но в успехе уверен на все сто.

Несмотря на то, что, по словам Степана Алексеевича, часы он делал исключительно для самоутверждения, иногда ему бывает обидно. Например, не так давно передавали по радио, что в Прибалтике демонстрировались достижения народных мастеров Солигорского района. Услышал Степан, какие именно, и загрустил: получается, что страна наша может похвастаться только соломенными куклами да рушниками. А часов, равных которым нет в мире, в родном городе так никто и не заметил.

При взломе рванет так, что мало не покажется

Часы Степан Алексеевич хранит подальше от чужих глаз в небольшом стальном сейфе, на котором написано: “Взрывоопасно! Сейф для хранения ценностей. Данный сейф обладает замком с электронной блокировкой и взрывным средством защиты. При распиливании, взломе или вскрытии без дополнительного электрического ключа происходит взрыв”.

В сейф, корреспонденты “Салідарнасці” сами убедились, вмонтирован пороховой заряд “Барс”, который приводится в действие батарейкой “Крона”. Если неправильно открыть, рванет так, что мало не покажется. Не только часы уничтожит, но и без глаз оставит. Внутри мини-сейф обтянут тканью. А сами часы хранятся в изящной шкатулке из сандалового дерева.

Статья опубликована в еженедельнике «Салідарнасць» от 12.12.2003г.