Комментарии
Ольга Тимохина, фото ptushki.org

«Птичку жалко», или О простоте, которая хуже воровства

Белорусы – народ устойчивый: мы привыкли ничему не удивляться и не пугаться. В конце концов, вся наша история была испытанием на человеческую прочность. Но почему столько откликов вызвал сюжет о, казалось бы, мелкой ситуации – о новолукомльских бакланах?

Потому что люди – те, кто умеет чувствовать – почувствовали, может, даже чисто интуитивно: что-то с нами не то делается. Что-то сильно не то.

Напомню, о чем речь. В Чашникском районе, недалеко от Новолукомля было обнаружено несколько десятков молодых бакланов с отрезанными клювами. Нижняя часть клюва на месте, а верхняя отпилена подчистую. Фотография повергает в ужас: пушистая птичья голова, глаза и кровавая рана. Розовый, навеки раззявленный клюв, беззащитный, как улыбка Гуинплена. Впрочем, почему навеки? Изувеченная птица скоро умрет – потому что есть ей буквально нечем. Умрет в муках боли и голода.

В основном жертвами стали птенцы: вероятно, когда чудища в человечьем обличье разоряли гнезда, взрослые птицы смогли улететь…

Кто и зачем сделал это? Садисты, вандалы, извращенцы? Нет, господа, это рядовые граждане – те самые, которых что ни день восславляет пресса: практичные, спокойные, «дабразычлівыя». Добавьте еще пару характеристик белорусского менталитета, которые вы учили в школе, – и не ошибетесь. Словом, “простые люди”, воспеваемые нашей идеологией.

Я не иронизирую: какая уж тут ирония!

Бакланы – птицы очень неудобные для рыболовецких хозяйств. Плодятся они на берегах и таскают рыбу – у нас с вами. И деньги, которые мы можем на этой рыбе заработать. Потому рыбхозы выплачивают премию добровольцу, который предъявит надклювье или лапки “поверженного врага народа”. Аж в 50 000 премия.

Не надо рассказывать мне, что народ наш нищает: я не понаслышке знаю, как живут люди за пределами МКАД. Плохо живут. Скверно. Впрочем, и в пределах немногие тоже купаются в роскоши. Но неужели нельзя заработать иным путем? А если уж вы чувствуете свою ответственность в деле поддержки отечественных рыбных промыслов – тогда убейте птицу.

Да, именно так. Мне не нравится, когда убивают кого бы то ни было. Но убейте, если этим самым промыслам так уж вредит нашествие бакланов (хотя нашествием наличие 150-200 пар птиц назвать трудно).Убейте – не истязайте!

Начальник рыболовецкого хозяйства высказался в том, дескать, смысле, что добровольцам выдаются патроны, которые списываются на отстрел бакланов… Мол, никакие клювики и лапки в качестве вещдока не принимаются. Позвольте не поверить: не принимаются официально – так принимаются неофициально. В конце концов, цель оправдывает средства. А связываться с лицензиями, патронами, объяснять, что в птицу не сразу попал – никому не нужная морока. Недостойная занятого человека, которым является “простой человек”, средний гражданин государства, где люди боятся бумажек и ценят устные договоренности. Нашего с вами государства. И других подобных.

Перегосударств и недообществ.

И еще, еще один фактор: я, мол, – человек запасливый. Патроны, даже если и есть, для чего-то поважнее пригодятся… В хозяйстве, как известно, и веревочка…

Почитала форумы по этому поводу. Там взахлеб пишут о немотивированной жестокости, о тяге к садизму. Не думаю, что в них дело – во всяком случае, не в первую очередь. А в первую – как раз-таки в нашем практицизме. И даже отчасти – в нашей «дабразычлівасці», как ни дико это звучит. Особенно если учесть, что и практицизм, и «дабразычлівасць» помножены на недостаток воображения. В этом – пусть не корень всех бед нашего общества, но один из корней.

Недостатки любого народа, как и недостатки человека, – об этом писали и Бердяев, и Лосский – есть продолжение их достоинств. И того, что считают достоинствами. Как мы восхищаемся нашим правильным, рациональным бытом – чистыми улицами, аккуратными домиками, ровными дорогами. Именно на этом фундаменте мы отстраиваем представление о наших европейских ценностях и о нашем отличии от варварской России.

Мол, наш прагматизм – свидетельство нашей близости к Европе.

Можете ли вы представить, чтоб европейское хозяйство приняло надклювье или лапки птицы как трофей? Да еще и выплатило за него дензнаки! Нет. Потому что там у людей есть выработанные правила общежития не только с людьми, но и с братьями нашими меньшими. Их этому учат с детских лет.

Чему учат у нас?

Тому, что все должно быть функционально и рентабельно. Зачем тратить патроны, когда можно отпилить клюв? Да тут не только о несчастных птенцах говорить можно – о чем угодно. И о том, что из школьных и вузовских программ последовательно и жестко убираются гуманитарные дисциплины. То есть, те, благодаря которым в человеке пробуждается не просто милосердие, но и воображение, которое лежит в основе Человеческого. Именно воображение дает нам возможность представить, что другому – да-да, и птенцу баклана – больно. Больно! Как нам с вами.

И о том, как мы относимся к инвалидам, пытаясь сбагрить их с глаз долой, чтоб не портили нам “пейзажа”. Как будто их нет в нашем счастливом полноценном социуме. Это тоже практицизм – зачем портить себе настроение? И недостаток воображения: неужели же не приходит в голову, что с тобой, твоими детьми и внуками может в одночасье случиться такое?

И об отношении к фундаментальной науке тоже можно говорить. Вот министр образования, ничтоже сумняшеся, излагает, что надо готовить “интеллектуальную элиту, обладающую узкой специализацией, ориентированную на реальное производство” . Ему невдомек, что речь его не об элите – о винтиках, заточенных под конкретную узкую сферу, и что никакого открытия эти существа создать не смогут – нет в них счастливого воображения, которое лежит в основе любого открытия. Ведь творчество – во многом перенесение неких “моментов” из одной сферы в другую: узкопрофильно направленный человек не способен провести аналогию между полетом птицы и возможностью создать летательный аппарат. Недаром калужские мещане считали Циолковского юродивым… Если бы не было у человека этой способности к воображению (а в нашей стране делается все, чтоб извести ее под корень), то мы бы до сих пор сидели в пещерах и глодали бы сырую кость.

У нас все должно быть прямо, незатейливо и полезно. Что-то это напоминает. Хотите скажу что? Самое рациональное на земле учреждение – концентрационный лагерь. Там все шло в ход, в прибыль – и золотые зубы, и детские ботиночки, и волосы…

Нет, мы с вами, слава Богу, до этого еще не дошли. Но дойдем, если не задумаемся, что одной из основ нацизма было отсутствие воображения, заставляющего подумать: это же люди, им же страшно и больно: враг “обесчеловечивался”, сводился на уровень “недоброкачественного материала”.

Вы можете сказать: эк загнула. Тут все же речь не о людях – о птицах. А помните бессмертного Шурика из гайдаевского фильма? Он плакал, потому что ему птичку было жалко. Почему-то в зале смеялись. Сейчас, наверно, это кажется еще более забавным.

А птичку должно быть жалко. И потому что безжалостность к птичке переносится на кошку, собаку, человека. И не только поэтому. Потому что просто жалко.

Знаете что? Готова побиться о заклад: разорители гнезд не понимают, что они делают. Напротив, они думают (если вообще хоть о чем-то думают, а не просто действуют, исходя из соображений удобства): я ж не убил. Не брал греха на душу. Я ничего, я просто клюв отпилил. А там пусть живет, как может. Вот это вранье себе – другой лик нашей равнодушной благожелательности. Что-то подобное то и дело видишь в присутственных местах – в любой сфере: от педсовета в школе до “палатки” в парламенте.

А что я? Я ничего. Я не топтал неугодного – я просто промолчал.

Тут можно приводить метафору о том, что мы – страна птиц с отпиленными клювами. Причем, изначально отпилило нам их не государство (оно только посильно содействовало): мы сами их себе пилим. Друг другу.

Конечно, я не обо всех говорю. И даже не о большинстве. Я все же наивно верю булгаковскому Иешуа, что люди добры. Но доброта убивается не только и не столько злобой: она убивается практицизмом, благодушным равнодушием и отсутствием воображения… Простотой, которая хуже не только воровства и которая считается у нас благом. Именно на выработку этой простоты нацелены и наш социум, и наше мировоззрение, и наша культура.

И конца этому не видно.

Второй день я представляю, как человек берет теплое тельце испуганного птенца, придерживает его пушистую голову и отрезает ему клюв… Представьте и вы, как бы это ни было мучительно. Может быть, тогда у нас – и социума, и страны, и человека, и птицы – будет шанс на спасение.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)