«Именно на улице Советской в 1920-1930-е годы жить было намного опаснее, чем в любом другом районе Минска»

Готовится к выходу новый энциклопедический справочник Леонида Морякова «Главная улица Минска. 1910—1941». Накануне в интервью «Салідарнасці» писатель рассказал о тайнах улицы Советской (нынешний проспект Независимости): почему жить в центре столицы было так небезопасно, как «законно» грабили обитателей домов и каких «успехов» добились большевики по истреблению жителей главной улицы Минска.

Справка Леонида Морякова

Улица была основана в 1801 г. как Захарьевская — в честь первого губернатора Минска Захария Корнеева. В период польской оккупации (1919—20 гг.) ее переименовали в ул. Адама Мицкевича. «Советской» она стала в 1922-1923 гг. Однако ненадолго. Во время немецкой оккупации (1941—44 гг.) носила название Hauptstraße (Главная улица). После — снова Советская. Со второй половины 1952 г. переименована в проспект имени Сталина, в 1961 г. — в Ленинский проспект, который был удлинен за счет ул. Пушкина — продолжение проспекта на восток от места, на котором теперь находится площадь Якуба Коласа. Советской остался лишь отрезок улицы — от ул. Мясникова (бывшей Ново-Московской) до ул. Свердлова. С 1991 г. — проспект Франциска Скорины. С 2005 г. — проспект Независимости.

— Почему вы решили написать довоенную историю именно Советской улицы?

— Во время работы над биографиями репрессированных жителей Беларуси и, в частности, ее столицы, мне неоднократно попадались на глаза эти два слова: «улица Советская». И вскоре, словно что-то предчувствуя, я начал считать: десять, двадцать, пятьдесят, сто, двести, триста… Оказалось, что в 1930-е годы не было такого дома на Советской улице, в котором бы ни побывали незваные ночные «гости» в синих галифе с красными петлицами и кобурой на левом бедре.

Можно называть любой адрес, любую цифру до 187. Именно столько было выстроено на улице домов к 1937—38 годам. Кстати, не менее 177 домов — до 1911 года («серьезных» же успехов достигли большевики за 20 лет Советской власти!). Улица Советская, 24 — великолепный дом дворянки Ядвиги Адамовны Костровицкой, «неосмотрительно» построенный ею незадолго до начала «большевистского ужаса», выдержавший две страшные войны, но не выдержавший хрущевской «оттепели». Или так называемый 1-й дом Советов по ул.Советской, 31 (в 1920-е года 1-м домом Советов назывался дом №17 на площади Свободы) — место прописки многих высших партийных, государственных и хозяйственных деятелей БССР, — что называется: бей своих, чтобы чужие боялись! Или та же улица Советская, 148 — «Дом специалистов» — небывалое досель у большевиков сосредоточение научной и технической интеллигенции. Все они почувствовали на себе «прелести» советского режима.

Каждый раз, встречая эти два слова, с волнением и горечью думал: неужели очередная страница истории родного Минска канет в никуда. Я был просто обязан рассказать о преследованиях тоталитарным режимом жителей главной улицы столицы Беларуси. Выяснить, почему именно на ней в 1920—1930-е годы жить было много опаснее, чем на почти полтысячи других улицах, переулках, площадях и так называемых номерных «линиях»? Сколько и кто из жителей главной улицы смог выжить в концлагере и вернуться домой? И были ли такие?

Но постепенно в процессе сбора информации — документов, фотографий, периодики, воспоминаний — я понял, что для более широкого показа истории улицы необходимо включить и сведения о первых «дореволюционных» владельцах: государственных деятелях, дворянах, торговцах, предпринимателях, служащих, рабочих, крестьянах — всех тех, кто ее основал, кто ее строил и создал. А в 1919-м был большевиками обманут, ограблен, изгнан или убит.

— Вы хотите сказать, что после ухода немцев жизнь горожан стала только хуже?

— «Свои», которые явились сюда, оказались хуже чужих, хуже захватчиков, хуже самых заклятых врагов. С января по июль 1919 г. они весь Минск с ног на голову перевернули. Грабежи, аресты, расстрелы…

А в Москве все это, понятно, планировали и заранее придумали как «узаконить» грабеж. Совет народных комиссаров РСФСР 30 октября 1918 года издал декрет о «чрезвычайном революционном налоге в 10 миллиардов рублей». С Минской губернии постановили вырвать 60 миллионов, половину из них — с Минска.

Но как только в декабре 1918 г. большевики вошли в столицу, сумма «налога» с города без всякого объяснения и обоснования была увеличена почти в 7 раз — до 200 миллионов. Ее поделили на «избранных» жителей Минска. Тех из них, кто не мог выплатить назначенную спецкомиссией сумму, брали в заложники — мол, пусть родственники подумают, как помочь свояку на свободу выйти! Так схвачена была вышеупомянутая дворянка Костровицкая, за свободу которой требовали 1 000 000 руб и тысячи других минчан.

Суммы «справедливо» варьировались — от 5-10 тысяч до 5-10 миллионов. Нередко они в разы превышали все имущество семьи. Дань требовали не только от владельцев домов (даже если это были ветхие деревянные строения первой половины 19-го столетия), но и от тех, кто в них снимал комнаты или просто за «нерабочую» профессию. Хотя досталось и рабочим.

— Выходит, что репрессии в нашей стране начались намного раньше?

— Теперь я уверен, что первая волна массовых репрессий нахлынула на Беларусь не в 1929-м, а десятью годами ранее. А это означает, что большевики главную улицу Минска «зачищали» не шесть раз (1930, 1933, 1936—38, 1939—41, 1944—45, 19477—49), а семь (1919). И это требует отдельного исследования… Ясно, что «памяркоўных» белорусов Сталин вырезал при любой возможности, а значит, таковыми их не считал…

Расстреливали налево и направо, без суда и следствия. Первым в этом деле в Минске «отметился» начальник ЧК и председатель «тройки» Иосиф Тарашкевич. Гибрид лизоблюда, грабителя, насильника, садиста и убийцы (с такой фамилией и такой выродок). Приняв немалую дозу спиртного и попытав арестованных, он любил похвалиться, как только за июнь самолично расстрелял 167 человек. И нередко родителей на глазах детей и детей на глазах родителей.

Первым он и трусом оказался — аж за месяц до вступления в Минск поляков! — убежал со своей бандой с награбленным.

— А многим ли жителям главной улицы Минска удалось спокойно пережить эти страшные времена?

— Немногим. В книге я рассказываю и о тех уже «советских» жителях улицы Советской, которым в «сталинщину» удалось избежать арестов. А вместе с ними хочу поведать о школах и институтах, в которых они учились, учреждениях, в которых работали, кинотеатрах, которые посещали, магазинах, в которых покупали еду, одежду, книги — в общем, пытались жить, вернее, выжить, несмотря ни на что.

Да, советские времена были непростые. Днём смотрели в «Спартаке», «Інтэрнацыянале», «Чырвонай Зорцы» на сражающегося за светлое будущее «Чапаева», переживали вместе с героями фильмов Григория Мормоненко (публике больше известен, как «любитель Голливуда» Александров), смеялись с утесовскими “Веселыми ребятами” и не видели в чаплиновском «Великом диктаторе» своего, много более «великого»...

А ночью начиналась другая жизнь. Жена укладывала детей в кроватки, а чаще на подстилки на полу, а перед тем, как лечь самой, проверяла, не забыла ли положить мужу в котомку на случай ареста табак, хлеб, белье. И так каждый день. «Хорошо в стране советской жить»!..

А кто-то, скажем, начинающий писатель Николай Аврамчик — будущий соавтор нашумевшего в свое время «хита» про «Лысую Гору», в тогдашнем ГУМе (теперь это правое крыло здания КГБ) летним знойным днем сражался в неописуемой давке-очереди за костюм, который в ближайшие годы будет для него единственным — в Руровских каменноугольных шахтах Германии он недолго носился. А буквально через стенку известный чекистам по «уголовному делу» как Николай Романовский, а в школах и библиотеках Беларуси как классик отечественной литературы Кузьма Чорны, вызванный в тот же вечер на допрос, захлебывался собственной кровью. И это еще была не самая страшная ситуация — так сказать, начало допроса…

— Как долго вы работали над книгой?

— Последние несколько лет. И в процессе сбора информации я трижды бросал эту работу. Охватывало отчаяние. Выявить, кто жил на протяжении 40 лет в почти 200 домах (на самом деле в 500—600, ведь к каждому дому прилагался участок земли, на котором стояло еще несколько строений), вычислить не раз менявшуюся нумерацию казалось задачей совершенно невыполнимой. Наверное, именно поэтому исследователи так боялись за это браться.

Но вода камень точит. И постепенно, очень медленно — дом за домом — картина стала проясняться. Сильно помогло и заказанное чисто интуитивно в одном из архивов и не предвещавшее никаких открытий «дело» о налогах, выплачиваемых владельцами недвижимости Минска в 1915 году. Благодаря ему удалось исправить ряд неточностей. Конечно, ошибки возможны, но то, что мог, я сделал.

Удалось обнаружить и погрешности, которые были допущены другими исследователями. Например, месторасположение 1-го дома Советов.

Во всех известных работах об истории Минска 1-й дом Советов «опознается», как дом № 19 (ул. Советская или ул. Захарьевская, 33).

Открытка 1934 года из собрания известного коллекционера и врача Василия Ивановича Коляды подписана так: «Менск. 1-ы дом Советаў». И вполне логично за «1-й дом Советов» все принимали здание на переднем плане (теперь — Советская, 19 — бывшее владение Людвига Униховского; правее его начинается ул. Свердлова). Однако исследования показали, что «1-й дом Советов» — это здание, построенное в 1911-12 гг. банкиром и любителем спорта Эммануилом Обромпальским (Советская, 17), находящееся позади дома на переднем плане и ближайшее к костелу св. Симеона и Елены.

В архивах удалось отыскать и множество уникальных фотографий, благодаря которым можно проследить, как выглядела улица в начале прошлого века, сравнить, что стало с ней сегодня.

1-я половина 1930-х г. Улица Советская после пересечения с ул. Комсомольской (бывшей Богодельной) в направлении ул. Ленина (бывшей Губернаторской).

Сейчас на месте домов, что на фото слева, расположен Центральный книжный магазин (проспект Независимости, д. 19). Когда-то эти два дома были конфискованы большевиками у мещанина Абрама Машкилейсона. Перед октябрьским переворотом 1917 г. в них находились гостиница «Одесса» на 39 номеров, стоимость проживания в которой варьировалась от 60 коп. до 3 руб. 50 коп. в сутки (в 1920-е г. тут было «советское» общежитие № 3), оборудованный по последнему слову техники даже по тогдашним европейским меркам Новый электро-театр братьев Кушеля и Нахмана Вайнеров (впоследствии — «пролетарский» кинотеатр «Спартак»), шикарный ресторан «Медведь» Меера Лившица (впоследствии — “столовка трудящихся”, открытая между тем до 1.00 ночи). В 1930-е г. в этих домах так же находился корреспондентский пункт газеты “Комсомольскай правда”, такое заведение, как “Чырвоны артылерыст” и др.

Справа на фото — 2-этажное здание с балконом — и есть тот самый знаменитый в 1930-е г. «Дом Пісьменнікаў» (проспект Независимости, 18). До «революции» он принадлежал Берку Гольдбергу и Минскому еврейскому богоугодному заведению, второй этаж был отведен под жилье, а на первом тех самых жильцов всегда были готовы угостить владелец пивной Михневич и держатель «кофейни» Амстердамский. Кроме писателей, большинство из которых вскоре будет арестовано и расстреляно, в нем ютились и редакции журнала “Полымя”, газеты “ЛіМ” и еще с десяток других организаций

Эта книга — своеобразный справочник, в котором, казалось бы, приводятся только сухие факты: документы, фотографии, планы. Но многообразие этих фактов и создает неискаженную историю. Историю улицы Советской — нынешнего проспекта Независимости — главной улицы Минска.