Упокоение в Хеллоуин или Как Сталина вынесли из мавзолея

При жизни Сталина НКВД через свою агентуру распространял в народе слух, что вождь перед принятием самых важных решений спускается в одиночестве в Мавзолей «посоветоваться с Ильичом».

9 марта 1953 года товарищ Сталин спустился в Мавзолей навсегда, но через восемь лет, в ночь с 31 октября на 1 ноября 1961 года, покинул его. По мистическому совпадению, в англосаксонском мире в эти часы отмечали Хеллоуин.

Благодаря наглядности и публичности это событие стало еще более знаковым, чем прочитанный пятью годами ранее закрытый доклад Хрущева XX съезду КПСС «О культе личности и его последствиях». Спроси простых людей, чем запомнился Никита Сергеевич, большинство скажет: сажал кукурузу и вынес Сталина из мавзолея.

Решение было принято днем ранее, 30 октября, в последний день работы XXII съезда КПСС, в только что отстроенном Кремлевском дворце. При Сталине политические приговоры тоже приводились в исполнение немедленно и без права обжалования.

По обычаю советских идеологических кампаний, с предложением перезахоронить Сталина за несколько недель до съезда выступили на собраниях рабочие Кировского и Невского машиностроительных заводов в Ленинграде и Московского завода имени Владимира Ильича.

Все делалось со смыслом: северная столица особенно пострадала от репрессий, название московского предприятия освящало задуманное именем Ленина, «не желавшего» лежать рядом с проштрафившимся учеником.

Длившийся необычно долго, целых две недели, съезд в основном обсуждал давно анонсированную Третью программу КПСС и планы построения коммунизма к 1980 году.

26 октября выступил председатель КГБ Александр Шелепин, впервые предавший гласности циничные резолюции, которые члены политбюро в 1937-1938 годах накладывали на покаянных письмах высокопоставленных партийцев.

Однако стрелы летели в основном в Молотова, Маленкова, Кагановича, Булганина и Ворошилова. Вопрос о личной ответственности Сталина Шелепин обошел.

Сенсация под занавес

30 октября, в последний день работы съезда, первый секретарь Ленинградского обкома Иван Спиридонов внес предложение «переместить прах Сталина из Мавзолея». Его поддержал московский коллега Петр Демичев.

Следом за партийными боссами столиц по сценарию должен был выступить первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе. Но на малой родине Сталина, хоть и пострадавшей от террора наравне с другими, многие гордились тем, что их земляк правил Россией и едва ли не половиной мира в придачу, и видели в развенчивании Сталина антигрузинский выпад.

В марте 1956 года, после доклада Хрущева на XX съезде, в Тбилиси имели место беспорядки с человеческими жертвами.

Мжаванадзе накануне был проинструктирован секретарем ЦК КПСС Фролом Козловым, но сумел отбояриться от выступления: явился на заседание с шарфом на шее и прошептал, что потерял голос.

Выйти на трибуну пришлось главе правительства республики Гиви Джавахишвили, который, по воспоминаниям присутствовавших, явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Проголосовали единогласно: «Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в мавзолее саркофага с гробом И. В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина».

В перерыве Хрущев пригласил в комнату президиума начальника 9-го управления КГБ Николая Захарова и коменданта Кремля Андрея Веденина.

«Сегодня, вероятно, состоится решение о перезахоронении Сталина. Место обозначено. Комендант Мавзолея знает, как и где рыть могилу. Инструкции получите от товарища Шверника. Необходимо, чтобы перезахоронение прошло без шума», — сказал Хрущев.

Утром 31 октября граждане прочитали о решении в «Правде», но дата предстоящего события не сообщалась.

«Вчерашний день — решение съезда о Мавзолее, — записал в дневнике Александр Твардовский. — Да, нехорошо, нужно исправить ошибку 1953 года, но как было бы благопристойнее, если бы не было этой ошибки».

Быстро и без церемоний

В ночной операции участвовали около 30 человек. Распоряжался председатель комитета партийного контроля при ЦК КПСС Николай Шверник. Мжаванадзе, включенный в комиссию по организации похорон, опять прислал вместо себя Джавахишвили. Ни дочери Сталина Светланы, ни сына Василия, проживавшего в Казани без права посещать Москву, на перезахоронении не было.

Мавзолей предварительно обнесли фанерными щитами. Восемь офицеров Кремлевского полка во главе с его командиром Федором Коневым переложили тело из саркофага в деревянный гроб, изготовленный за сутки в полковой мастерской.

Затем перенесли в лабораторию при мавзолее, где со сталинского мундира сняли звезду Героя Социалистического Труда (звезду Героя Советского Союза, присвоенную за войну, вождь по труднообъяснимой прихоти практически никогда не надевал), срезали маршальские погоны и литые из золота пуговицы, заменив их латунными, а после того понесли гроб к Кремлевской стене. Солдаты к этому времени выкопали могилу и выложили ее дно и стенки бетонными плитами.

Есть легенда, будто члены президиума ЦК КПСС разобрали золотые пуговицы на сувениры, но на самом деле они хранятся в специальной Охранной комнате Кремля вместе с наградами всех захороненных у стены.

Гроб опустили на веревках. Никаких церемоний и речей не было, только старшие по рангу из присутствующих кинули по горсти земли. Все заняло не больше часа.

В мавзолее имеется особая комната, куда члены политбюро во время демонстраций трудящихся спускались погреться, выпить и закусить.

Генерал Веденин распорядился накрыть там поминальный стол, однако Шверник и подошедший к концу мероприятия Анастас Микоян его предложение отклонили.

Надпись над входом в Мавзолей: «Ленин Сталин» закрыли белой материей, но гранитный брус с именем одного Ленина сохранился, так что замена не потребовала много времени.

Одновременно с перезахоронением на Красной площади шла репетиция военного парада 7 ноября. Многие авторы уверены, что это было сделано специально, дабы закрыть для публики Красную площадь.

Однако историк Феликс Россохин указывает, что по ночам там всегда безлюдно, а на следующее утро Мавзолей открылся как всегда, так что вряд ли власти всерьез опасались волнений. Скорее всего, предполагает исследователь, плановая репетиция шла своим чередом, а захоронение своим, и друг к другу они не имели отношения.

В 1970 году на могиле Сталина установили бюст работы скульптора Николая Томского. Есть версия, что это было сделано в целях примирения с Китаем.

Но, скорее всего, власти просто решили соблюсти стандартный порядок, а трепетная любовь Мао к «вождю и учителю всех народов», по оценкам осведомленных экспертов, существовала лишь в воображении советских сталинистов.

По некоторым данным, Хрущев намеревался похоронить Сталина на Новодевичьем кладбище, якобы лично съездил туда и выбрал место, рядом с которым через 10 лет упокоился сам.

«Хрущев преследовал цель — покончить со Сталиным, и этого он добивался всеми способами. Другое дело, сам того не желая, он сделал для Сталина благое дело, а именно предал того земле. Ленин-то по-прежнему в Мавзолее», — заявил в интервью в 2010 году участник перезахоронения, бывший рядовой Кремлевского полка Николай Берлев.

Зачем Хрущев это сделал?

В разговоре со своим биографом Феликсом Чуевым в середине 1970-х годов опальный Молотов назвал Хрущева «противником марксизма-ленинизма, скрытым и хитрым врагом коммунистической революции» и тут же добавил: «Нет, он не дурак. А чего же за дураком шли? Он отразил настроение подавляющего большинства».

«Реформы, начавшиеся после смерти Сталина, были и вынуждены, и неизбежны», — утверждает бывший начальник историко-архивного управления при президенте РФ Рудольф Пихоя.

«Такой вождь, как Сталин, был номенклатуре уже совершенно не нужен. Он мешал, поскольку заставлял постоянно задумываться о личной безопасности, ограничивая аппетиты и держа почти круглые сутки на рабочих местах», — писал историк Игорь Бунич.

Можно было отойти от сталинского курса потихоньку, де-факто, чтобы не расшатывать вертикаль власти и не пробуждать в обществе критические настроения. Именно такую линию изберут преемники Хрущева.

Историк Леонид Млечин полагает, что даже политикам человеческое не чуждо, и видит в действиях Никиты Сергеевича не прагматический расчет, а движение души.

По мнению исследователя, ближайшие соратники Сталина при нем не в полной мере были осведомлены о ситуации в экономике и обществе. Каждый занимался порученным ему участком работы, читал лишь те документы, которые распишет ему вождь, старался лишнего на себя не брать, а госбезопасность вообще вершила свои дела под покровом тайны.

В ходе «реабилитанса» второй половины 1950-х годов начали возвращаться из лагерей и рассказывать шокирующую правду люди не рядовые, а лично знакомые Хрущеву и членам президиума ЦК. Скажем, вдова украинского поэта Сосюры продемонстрировала Никите Сергеевичу скрюченные пальцы, которые переломал ей на допросе глава МГБ Виктор Абакумов.

«При том, что они жили при Сталине, они внутреннюю кухню уничтожения, унижения людей не знали. А тут стали освобождать людей, которых они знали хорошо, с которыми вместе работали. Те приходили и рассказывали, что с ними делали. Когда человек тебе рассказывает, как его посадили, как следователь над ним измывался, как выбивали показания, и на что похожа жизнь в лагере — это производило впечатление даже на них», — говорит Млечин.

Вероятно, избавившись от многолетнего гнета, Хрущев просто не смог молчать, будучи человеком искренним и эмоциональным.

«Он мстил за свою распластанность, за свои страхи, за все, в чем был не согласен со Сталиным и не мог произнести вслух, за народное горе, которое видел своими глазами и к которому сам приложил руку», — считает историк и писатель Лариса Васильева.

Исследователи находят неслучайным то, что вынос Сталина из мавзолея приурочили к принятию исторической, по мнению Хрущева, Третьей программы КПСС. Вероятно, он полагал, что нельзя идти в светлое будущее, в которое, судя по всему, верил, не рассчитавшись с прошлым.

Так выглядела могила Сталина (на переднем плане) у кремлевской стены в первые годы после его захоронения 

Другой причиной могло быть желание окончательно уничтожить политически консервативную «антипартийную группу», уже низвергнутую с Олимпа, но сохранившую среди номенклатуры немало сторонников.

Наконец, операция «Мавзолей» совпала с еще одним знаковым событием. 30 октября 1961 года, в тот самый день, когда съезд в Москве голосовал за перезахоронение Сталина, на Новой Земле была взорвана самая мощная в истории водородная бомба.

В августе 1961 года на заседание Высшего Военного Совета доставили ее деревянный макет.

«Хрущев словно влюбился в наше «изделие», — вспоминал бывший помощник руководителя испытания Степан Жмулев. — Во время доклада он долго гладил полированную поверхность макета и смотрел на супербомбу какими-то пьяными глазами».

О чем думал в этот миг Хрущев, можно лишь гадать. Но, вполне вероятно, твердил про себя: «У Сталина такого не было!».

Народ безмолвствовал

Александр Солженицын сравнивал публикацию в СССР «Одного дня Ивана Денисовича» с «явлением против физических законов».

«Если бы Хрущев именно в этот момент не атаковал Сталина еще один раз — повесть бы не была напечатана», — не сомневался он.

Евгений Евтушенко откликнулся на решение съезда стихотворением «Наследники Сталина»: «И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою: удвоить, утроить у этой плиты караул, чтоб Сталин не встал, и со Сталиным — прошлое».

Несомненно, хватало и не согласных с Евтушенко. Но видимой реакции не последовало.

Сталин за гробом пожал плоды воспитанной им в народе бессловесной покорности.