«Мало нам хоккея и выборов. Теперь вот еще придумали, молиться всем»

Вечером 2 октября в Минске при участии Александра Лукашенко прошла «Молитва за Беларусь». Массовку спешно собирали в школах, университетах и на предприятиях столицы. Корреспондент Naviny.by провела у храма Всех святых два часа и убедилась, что для политического пиара нет ничего святого.

Массовка начала собираться еще у станции метро «Восток». По школьникам, которые за руки шли за учителем, легко понять, в какой стороне находится Всехсвятская церковь, все пути организованных групп ведут туда.

«Мало нам хоккея и выборов, — рассуждает учитель помоложе. — Теперь вот еще придумали, молиться всем». «Всё проходит, пройдет и это», — отвечает более опытная коллега.

Ближе к церкви участников мероприятия пропускают через металлодетекторы.

«Я отдал пригласительный куратору и могу идти домой, — говорит парень по телефону. — Уже возвращаюсь, через 20 минут буду».

Школьницы, которые вместе со мной подходят к пропускному пункту, с завистью вздыхают: «Вот бы нам так».

Как отсюда свинтить — самая популярная тема у тех, кто сегодня пришел на «Молитву за Беларусь». Редкий момент, когда и школьники, и их учителя думают в одном направлении.

«Некоторые отметились и пошли домой, — слышу в очереди за горячим чаем. — И правильно сделали. Говорят, зарплату уже перевели».

«82-я школа здесь, — отрапортовала по телефону учительница. — Все здесь, можете проверить!»

«Молодые люди, а куда это вы уходите?» — остановил компанию студентов пожилой мужчина в очках.

«Ну, мы вернемся. Мы просто ходим-ходим, но мы не уходим!»

«Вы откуда? Уручье. Так, Уручье. Все пришли, все стоят. И вы стойте!» — строго наказал начальник.

Подхожу к нему, чтобы узнать, не он ли организовал массовку. «Какую массовку? Нет никакой массовки. Почему я остановил этих парней? Да они сами остановились. Я вообще ничего не знаю».

Еще одну компанию останавливает женщина помоложе: «Так, вы из какого района? Московский? Московский район у нас стоит вот там. Вам пройти к остальным. Все стоят по своим районам!»

«Вы отвечаете за явку?» — спрашиваю у нее.

«Какую явку? Нет, я из Мингорисполкома. Я отвечаю за районы. Я вообще смотрю, кто заблудился. А больше я ничего не смотрю».

В это время на экранах у церкви показывают фильм о советских солдатах, которые погибли во время Второй мировой войны в Германии, Австрии, Польше. «Их грела мысль о родном доме», — вещает голос диктора.

«А меня уже ничего не греет», — комментирует девушка, которая стоит рядом.

«Очень холодно» и «Хочу есть» — еще две популярные темы для обсуждения на мероприятии. Организаторы, похоже, рассчитывали, что зрителей устроит духовная пища. Работало всего две палатки с напитками и едой. Очередь за чаем и бутербродами не заканчивалась. «Бесплатного ничего нет. Чай — 2500, бутерброды — 3900», — повторял кассир. Вполне «социальные цены».

Больше часа прошло, пока в церковь приехал президент. За это время ведущие рассказали, как важно сохранить мир на земле и помнить о воинах, которые отдали жизнь за наше будущее. По риторике мероприятие напоминало очередной парад к 9 Мая. Размах, конечно, поменьше, но лозунги те же.

Лукашенко взял с собой на «Молитву» всех сыновей. Это, конечно, разнообразило обсуждавшиеся в массовке темы.

«Посмотрите, и Коля здесь» — «Так он всегда с ним» — «Разве это нормально? Бедный ребенок!» — «Чтобы ты была такая бедная» — «Я слышала, если Коле что-то не нравится, он говорит: «Мой папа тебя посадит». Даже министрам так говорит!» — «Бедный ребенок».

Вообще столько критики Лукашенко, как на «Молитве за Беларусь», я не слышала ни на одном оппозиционном митинге. Кажется, ему вспомнили всё: и девальвацию, и рост цен, и нищенские зарплаты, и простой на заводах, и российские военные базы... Мерзли, критиковали, но не уходили.

Когда на экранах показали президента и его свиту в церкви, учительница, которая стояла рядом, резонно заметила: «Зачем вообще мы все сюда пришли? Это можно было и по телевизору посмотреть. Им там, небось, тепло, а мы мерзнем!»

Пока мы мерзли под аккомпанемент оркестра Белтелерадиокомпании, Лукашенко обсуждал глобальные вопросы (мир во всем мире, конечно) с представителями различных конфессий в Беларуси. Примечательно, что представителей протестантов на встрече не было.

Под песню «Молитва», известную в исполнении Мулявина, Лукашенко спустился к импровизированной трибуне. Слово взял глава БПЦ митрополит Павел. И мы наконец-то поняли, для чего пришли после работы к церкви и простояли там два часа.

«Ваше превосходительство, уважаемый Александр Григорьевич, — так к Лукашенко, кажется, еще никто не обращался. — Мы стоим на пороге важного выбора. От имени всех православных хочу выразить поддержку вашей политики. Мы за мир и процветание. Пусть квитнеет наша Беларусь».

Назвав Лукашенко «нашим отцом», митрополит Павел попросил его взять слово.

Риторика президента заключалась в том, что самое важное в Беларуси — это мир. На этом, по сути, строится вся его нынешняя предвыборная кампания. Поскольку даже в своей программе он признал, что в экономике похвалиться нечем, логично, что, выступая перед народом, он заявил: «Когда война, не важны ни продукты, ни цены — спросите это у беженцев».

Что примечательно, ни при появлении Лукашенко на публике, ни при его громкой речи о заслугах советских солдатах, никто не аплодировал.

Закончив выступление, президент на две минуты подошел к народу, к простому народу, которому не дали пригласительные билеты на мероприятие, поэтому два часа они стояли не просто за оградой, а еще и через дорогу, за второй оградой. «Мы не допустим войны и разрухи», — единственное, что успели выцепить из слов президента люди, которые стояли в первом ряду.

«Ну, как тебе Лукашенко?» — расспрашивали потом мужчину, который стоял к нему ближе всего. «Лукашенко как Лукашенко. На Ивана Грозного похож», — ответил он.

Оставшиеся люди поспешили к метро, как только тронулся кортеж президента. «Отмучились!» — улыбались парни, которые держали красно-зеленые флаги. «Можно было не приходить, куратор в этот раз не отмечала», — огорченно отмечали их однокурсники.

Вы спросите: а как же молитва? За два часа у храма Всех святых я не увидела ни одного человека среди массовки, который хотя бы перекрестился.