Как Невзоров заработал на порнографии

Российский публицист Александр Невзоров на творческом вечере в Москве поведал, как однажды удачно занялся бизнесом.

— Это было в 90-е годы; когда я впервые оказался за границей, мне удалось довольно серьезно нажиться на немецкой порноиндустрии.

Я поехал туда в составе делегации советского телевидения, и с нами ехал парторг, который был приставлен к телевизионной гоп-компании для того, чтобы написать на каждого из нас какой-нибудь донос.

Принимающая сторона решила «покормить» нас западным образом жизни и показать нам все. Гидом при нас была эмигрантка, необыкновенно возвышенная особа в желтеющих кружевах и камеях, падающая в обморок от слова «жопа».

Как-то утром она пришла, чтобы сообщить нам о программе: «Вас ждет такая мерзость — не знаю, как они до этого додумались, — в общем, вас приглашают на порностудию понаблюдать за тем, как снимаются порнографические фильмы». Я сказал: «Я поеду!»

Мною двигала не сексуальная озабоченность, а знание того, что как только ты, работник советского телевидения, оказываешься на зарубежной телекухне, тебе начинают все дарить: фильтры, микрофоны, объективы. Немцы относились к нам с невероятным трепетом и вниманием: мы были первыми советскими людьми, которые выбрались в западный мир.

Я был уверен, что с той студии я вернусь с набитыми сумками. А мы тогда — страшно сказать — снимали на камеры КД-190, в которых часть деталей была сделала из дерева!

Как только я вызвался ехать, парторг Василий Васильевич тут же сделал шаг вперед: «Я тогда поеду тоже — как же я вас, Александр Глебович, там одного брошу».

Московские телевизионщики все как один отказались, и в результате мы поехали втроем: я, парторг и эта тургеневская барышня в камеях, наш гид.

Перед выходом один из очень известных союзных телевизионщиков схватил меня за пуговицу и сказал: «Глебыч, слушай. Нам совершенно неинтересна вся эта мерзость, но вот тебе фотоаппарат! Сфотографируй все, что увидишь. Только пленки там нет — ты ее по дороге купи».

Про пленку я забыл.

На порностудии все выглядело довольно буднично — какие-то бочки кругом стояли, телки в халатах ходили. Наконец нас завели в помещение, где снималось само действо. Я увидел, как на огромной кровати в довольно вольной гинекологической позе лежит немка с сигаретой в руке.

Парторг сделал пару шагов к этой кровати и оцепенел. Я же сразу полез к каким-то осветительным приборам и начал что-то откручивать.

Тут вбегает режиссер-постановщик и устраивает невероятный скандал, который, как я выяснил у гида, был связан с недопустимым отсутствием волос на некоторых участках тела героини, поскольку по сценарию она была монахиней, которая пошла собирать милостыню по квартирам, и в одной из квартир началась порнография.

За ним вбежала женщина-гример, везя на тележке набор паричков нескольких цветов. Приклеив один из них героине, она стала искать по комнате глазами, потому что ей пора было бежать дальше по своим гримерским делам. Я, поскольку был занят ковырянием в осветительных приборах, был принят ею за осветителя, так что она взяла руку бездействовавшего на площадке парторга и прижала ею паричок. Я схватил фотоаппарат и сделал пару холостых щелчков.

Потом парторг стал меня упрашивать: «Продайте пленку!» На что я ответил, что могу продать только весь фотоаппарат со всем его содержимым. И он заплатил мне за него 30 марок, что в переводе на рубли тогда равнялось дневному жалованию телеведущего. Вот так, единственный раз в жизни получилось у меня провести успешную сделку».

За что Невзорова выгнали из пионерлагеря