«Когда дети погибают, для родителей жизнь кончается»

Восемь лет назад, 20 октября 2004 года погибла журналист «Салідарнасці» Вероника Черкасова. Ее нашли в собственной квартире с 43-мя ножевыми ранениями. Кто убийца — ответа на этот вопрос у следствия нет до сих пор. О самой Веронике и о том, в какой ад превратилась жизнь семьи после ее гибели, рассказали родные.

Маме Вероники Черкасовой Диане Тимофеевне больно говорить о дочери.

— Я поймала себя на том, что еще первый год могла рассказывать о Нике. Приходили журналисты, писали, фотографии просили. Чем дальше — тем больнее. Понимаете, смысл жизни исчез. Когда дети погибают, для родителей жизнь кончается. Живешь по инерции...

…Вероника росла в семье журналистов, и по выходным, по праздникам у нас всегда была какая-то работа, сидели дома, писали. Видимо, она к этому ревновала и говорила нам, что никогда не будет журналистом.

А потом поступила в университет, закончила и сразу у нее это пошло. Начинала на телевидении в популярной молодежной программе «Крок». Потом перешла в газету.

— Печататься она начала раньше, чем стала журналистом, — вспоминает отчим Владимир Владимирович. — Стихи Вероники публиковали в «Нёмане», в «Вечернем Минске». Поэзию она любила. Ахматову, Цветаеву, Мандельштама читала наизусть.

— Она умела увидеть в людях то, чего другие не видели, и написать о них так, чтобы и другим это было интересно. Это талант своего рода. Работа ей приносила если не счастье, то удовлетворение. Она работала с удовольствием. И темы легко находила, — продолжает мама Вероники. — Помню ее материал о Кальварийском кладбище. Тогда только начиналась торговля местами: выбрасывали кости из старых захоронений, а на их месте новые могилы делали. Веронику это возмутило. После публикации ей угрожали. Расследование по ее статье проводили. Но потом это все заглохло. А сейчас там сплошные новые могилы. Эта тема по-прежнему волнует людей.

…У Вероники очень тяжело умирал отец. Ему нужны были лекарства, обезболивающие. Со стороны медработников были махинации. Ника пыталась как-то на это повлиять. А когда отец умер, она написала статью. Революции не произошло, и нельзя сказать, что все это прекратилось.

Родные Вероники не сомневаются, что убийство связано с профессиональной деятельностью. Ответа на вопрос «за что?» у них нет.

Владимир Владимирович: «У нас одна-единственная версия: мы не знаем. К тем, кто этим должен заниматься, накопилось вопросов выше крыши.

За все восемь лет со дня гибели Вероники ни разу потерпевшей стороне официально не сообщили о том, приостановлено ли, возобновлено ли следствие. Хотя по закону это должно делаться. Исключением был единственный случай, когда мы сами вынуждены были их теребить. Тогда пришел ответ о том, что дело приостановлено за неустановлением личности обвиняемого, а обо всех дальнейших действиях мы будем вам сообщать. После мы ни о чем не знали: что делается, как».

Диана Тимофеевна: «Каждый год представители Белорусской ассоциации журналистов звонят в прокуратуру и спрашивают, в каком состоянии дело. Ответ всегда одинаковый: «Без комментариев». Они не говорят, закрыто или открыто дело, продолжается ли следствие. Раньше отвечал Иванов, теперь Балашев».

Владимир Владимирович: «И так будет продолжаться. В это время убийцы живут, пьют водку, парятся в бане, а может, давно лежат в сырой земле. Но их никто не ищет.

Очевидным для нас было то, что все усилия нашей доблестной милиции, прокуратуры, КГБ были направлены только на одно: сделать это убийство бытовым и повесить его на кого-то из родственников. Они говорили сыну Вероники Антону: «Ты признайся, что ты убил. Ты несовершеннолетний, мы тебя определим в хороший отряд, тебе много не дадут, и все будет нормально. А то дело резонансное, и погоны летят, и премии лишили». Когда этот номер не прошел, они предложили: «Ты скажи, что дед убивал, а ты смотрел». Вот так с ребенком проводилась работа.

Все эти меры не возымели действия, и Антону было сказано открытым текстом: «Вот мы тебя подцепим». Три месяца они его мурыжили в СИЗО, но Антон ничего не подписал».

Коллега Вероники журналист Сергей Сацук провел собственное расследование ее гибели. У него сложилось впечатление, что либо следователи, либо те, кто ими командовал, догадывались, почему убили Черкасову, но не хотели заниматься этой версией.

— Следствие утверждало, что отработало около 10 версий убийства Вероники. Но всерьез они отработали только бытовую, — говорил Сергей Сацук.

По мнению родных Вероники, в своем расследовании Сацук очень точно прочувствовал мотив убийц — страх.

— Они чего-то боялись. Страх потерять деньги, позиции какие-то. И этот страх погнал их на это преступление. Они просто обезопасили себя, — считают мама и отчим журналистки. — Мы все это переживаем до сих пор.

— Только восемь лет назад сама обстановка в Беларуси была полегче, — считает Диана Тимофеевна. — Когда меня вызывали в прокуратуру, журналисты всегда шли вместе с нами. Заместитель прокурора говорил: «Уберите журналистов! Скажите им, чтобы они ушли!». Потом, когда Антону угрожали, коллеги Вероники нас не оставили. Мы чувствовали их поддержку. Сейчас такое невозможно было бы. Ни с кем бы не церемонились. Они бы меня не просили - взяли бы дубинку и разогнали журналистов. Морально тогда легче было. Сейчас все время кого-то хватают, калечат…

Поддерживали семью Вероники Черкасовой не только журналисты, но и соседи.

Владимир Владимирович: «Когда нас с Антоном пытались сделать крайними, соседи из 68 квартир подписали обращение в прокуратуру. Мы никого не просили. Это само по себе символично и о многом говорит. Другое дело, насколько действенно это может быть там, как это воспринимается чиновниками в погонах. Срабатывает ли в них человеческое: «Если бы я попал в такую беду, за меня бы подписались?»

Диана Тимофеевна: «Мы и знать не знали, что наши соседи по дачному кооперативу напишут в прокуратуру заявление, что Антон вырос у них на глазах, и они уверены, что ничего плохого он сделать не может. Антону было 15 лет всего, когда это с Никой произошло.

Они и сами знали, что это так. Но им надо было на кого-то повесить вину. Однажды они решили отправить внука в сумасшедший дом в Новинки. В школу пришел прокурор. Учителя все встали на его защиту. И директор школы сказала, что это невозможно. Антон успел нам позвонить. Так его и отбили.

Сейчас внук далеко. Он вынужден был уехать из Беларуси. Его столько здесь травили и преследовали, что если бы он остался, сидел бы в тюрьме, как Дашкевич».

Но и после отъезда сына Вероники, его семью не оставили в покое. Приходили домой с обысками: искали наркотики, оружие, краденые вещи.

— Сейчас нас не трогают, но зная эту систему, она в любой момент может быть запущена, — говорит Владимир Владимирович. — Убит человек, разбита семья. И сделано это не единичным ударом — убийством Вероники. В результате циничных и мерзких целенаправленных действий все уничтожено.