Общество
Татьяна Гусева

Мать осужденного: «Производители наркотиков в Беларуси работают по принципу игры Геокэшинг»

Сына Марины Мацулевич осудили на 14 лет лишения свободы, несмотря на то, что он добровольно сдал наркотики. Мама Романа добивается его освобождения.

Марина Мацулевич, фото из Фейсбука

В интервью «Салідарнасці» минчанка рассказывает, как родителям уберечь детей от наркотиков, и как государство должно бороться с наркоманией.

По словам Марины, знакомый предложил ее сыну, который находился в депрессии из-за проблем в личной жизни и бизнесе, попробовать наркотик, а после рассказал о возможности получать наркотики даром, оказывая услуги доставки.

Сына Марины задержали 26 июля прошлого года.

Роман с другом были вдвоем. Ребята сами отдали сотрудникам милиции пачку сигарет с наркотиком, которая была у них. Они сделали это до задержания, говорит Марина.

― Это был обычный рейд, в оперативной разработке Роман и его друг не были ― об этом оперативники сказали на суде. Сыну выдали рапорт, что он отдал все добровольно, до задержания.

С сыном Романом, фото из Фейсбука

Марина Мацулевич более двадцати лет работает бизнес-тренером, изучает маркетинг и продажи, а также различные игровые методы.

― Производители наркотиков построили свой бизнес по принципу игры Геокэшинг, ― считает она.

Ее основная идея состоит в том, что одни игроки прячут тайники, с помощью GPS определяют их координаты и сообщают о них в Интернете. Другие игроки используют эти координаты и свои GPS-приёмники для поиска тайников. В правилах игры прописан запрет на закладку в тайники алкоголя, табака и наркотиков.

Здесь используется похожая схема: найти тайник, произвести закладку, выслать фото или описание места, чтобы легко было найти тайник.

― Настоящие преступники ― те, кто производит эту дрянь и привозит в страну, создаёт такие ресурсы, подсаживает потребителей на игру геокэшинг с наркотиками, ― говорит Марина. ― А куда уходят деньги? На какие счета? Этого в деле нет, создателей ресурсов нет, производителей, естественно, нет, они их не могут найти, а дети, которых подсаживают на наркотики и используют в своих целях, сами являются пострадавшими.

Если бы Роман сказал, что просто нашел пачку сигарет и больше ничего не говорил, он был бы уже дома. У сына не было в телефоне никакой информации о наркотиках, как не было ее на компьютере (его даже не забирали), не было наркотиков дома.

В протоколе, составленном после задержания, оперативники записали частично показания моего сына, частично показания парня, которого задержали вместе с ним, и вписали то, что им, вероятно, уже самим было известно про интернет-магазин.

Мой сын не знал сайта этого магазина. В его показаниях зафиксировано, что его знакомый что-то у кого-то покупал, но никаких названий сын не называл. Следователь написал в протоколе, что мой сын устроился на работу в этот магазин. Но в тот период Роман был зарегистрирован ИП и работал бариста.

В протоколе записаны адреса доставки, но этих адресов не было в телефоне сына. Откуда взяты адреса?

Наедине с адвокатом, сразу после задержания, мой сын не общался. Она посоветовала подписать протокол, который он не читал, мол, это все формальность.

Я знаю, что мой сын в тот период был в депрессии, но этот вопрос следователь не задал экспертизе.

По словам Марины, Романа еще в декабре должны были освободить из-под стражи и освободить от уголовной ответственности. Молодому человеку выдали рапорт, что он добровольно, до прибытия понятых отдал наркотики. Кроме того, он на карте показал, где они взяли с другом психотропное вещество. Благодаря этой информации удалось найти по геолокации девушку, которая осуществила закладку. Роману выдали справку о содействии следствию.

― В соответствии с примечанием к статье 328 моего сына должны были освободить от уголовной ответственности как лицо, добровольно сдавшее наркотические средства и активно способствовавшее выявлению или пресечению преступления, связанного с незаконным оборотом этих средств.

Прокурор не освободил его из-под стражи, невзирая на рапорт и справку.

30 января я была на приеме в центральном аппарате Следственного комитета у заместителя начальника процессуального контроля за расследованием преступлений против личности Андреева В.Н. Он сказал, что мой сын выполнил примечание, и его должен отпустить прокурор Советского района Минска Мурашко А.А. , так как дело уже было закрыто 26 января и числилось за прокуратурой. Я не знаю, почему прокурор этого не сделал.

На суде незнакомых между собой людей объявили организованной преступной группировкой, безо всякой доказательной базы, с огромным количеством нарушений УПК.

Хотя с позиции бизнеса, все осуществляли доставку и не были никак связаны между собой. Производители, создатели ресурсов, те, кому переводились деньги на счета, не установлены, и их на суде не было.

Логика следствия для меня как для человека, который двадцать лет занимается продажами, непонятна.

Неизвестный производитель поставил неизвестную моему сыну продукцию в нашу страну через лицо, которое его угостило, когда он был в депрессии и не осознавал до конца, что ему подсовывают. А потом за дозу, пользуясь его психологическим состоянием, его использовали как перевозчика. Никто не застрахован от такого посягательства на его жизнь. Но следствие у нас так не ведется. У нас пострадавших сразу записывают в преступники.

Марина вспоминает, как на суде прокурор общим списком, невзирая ни на какие смягчающие обстоятельства, запросила всем обвиняемым по 15 лет лишения свободы.

― Судья Советского суда Минска Вера Головкова признала шестерых человек, включая моего сына, виновными по ч.4 статьи 328 и приговорила к 14 годам лишения свободы. Как такое возможно? Как человек, которого должны освободить от уголовной ответственности за помощь следствию, получает 14 лет?

Ничего не учли при вынесении приговора: ни положительные характеристики, ни справки о здоровье, ни рапорт, в котором говорится о добровольной сдаче наркотика, ни справка о том, что помог следствию; ни наличие маленькой дочки.

Приговор суда первой инстанции не вступил в силу, поскольку Роман подал кассационную жалобу.

Более полугода Марина ведет переписку с силовыми структурами.

― Я получаю ответы, но они ничего не решают. Единственное, чего я добилась, ― после моих писем в жодинское СИЗО моего сына стали посещать психиатр и психологи. На остальные жалобы пишут: ваши обращения переданы в суд. А из Генеральной прокуратуры отвечают: вы никто по делу.

Марина выкладывает на Ютубе ролики, в которых рассказывает о том, как реагируют правоохранительные органы на ее обращения

― В вашем обращении на сайте petitions.by, отправленном в Администрацию президента и МВД, вы обвиняете Главное управление по наркоконтролю и противодействию торговле в отсутствии профилактической работы среди молодежи. В чем, по-вашему, должна заключаться эта работа? Как государство должно бороться с наркоманией?

― Я считаю, что как только стало попадаться за наркотики столько молодежи, надо было сразу оповестить через сотовых операторов, как работают производители наркотиков в Беларуси, какие методы вовлечение молодежи они используют, чем подкупают.

Надо было сделать листовки, передачи на радио и ТВ и рассказывать не только о вреде наркотиков, но и о законах, которые действуют в нашей стране и последствиях, которые могут наступить в случае, если молодые люди будут действовать без злого умысла, а просто по глупости.

Этого ничего сделано не было. Тысячи молодых людей пострадали уже и тысячи находятся в зоне риска. Производители ищут новые способы, как использовать наших детей для достижения своих целей. Большинство из пострадавших ― потребители, которых использовали. И это страшно, потому что ни один родитель не хочет, чтобы его ребенка угостили наркотиком, а потом предложили за дозу работу.

Чаще всего детей подсаживают на альфа пвп ― его нельзя произвести кустарным способом. Поставки в основном к нам идут через Россию.

Я не слышала о том, чтобы в Беларуси была раскрыта лаборатория по производству наркотиков, как и о судах над производителями.

Кто создает ресурсы, через которые приобретают наркотики, тоже неизвестно. Никто об этом не говорит, на чьих ресурсах дети покупают наркотики, и кто допустил, что в стране любой подросток может легко купить наркотики.

Что бы вы посоветовали родителям: как разговаривать с ребенком о наркотиках? Какие меры им стоит предпринять, пока детей не подсадили на наркотики?

― Советую посмотреть фильм, как наркотики меняют личность. В кино иногда очень романтично показывают, а в жизни это приводит к трагедии.

Стоит сходить к адвокату, можно даже не к одному, чтобы он рассказал ему о своей практике по статье 328, и как были сломаны жизни конкретных людей.

Если вы говорили с ребенком о наркотиках, я бы посоветовала поменять телефон после таких бесед. Не исключено, что из любопытства ребенок уже скачивал запрещенное приложение и даже если удалил, оно останется в архивах.

Конечно, важно установить с ребенком доверительные отношения, чтобы он рассказал все вам, а не исповедовался потом в шоковом состоянии оперативникам, которые используют эту информацию против него.

После голодовки матерей, чьи дети осуждены по статье 328 УК, Лукашенко встречался с главой МВД и потребовал дифференцировать ответственность потребителей и поставщиков наркотиков. Считаете ли вы, что изменения законодательства в этой сфере достаточно для того, чтобы изменить ситуацию?

― Нет. Лукашенко сказал ― и что? Судья ничего не дифференцировала в нашем случае, даже по весу и совершенным действиям, назвала всех списком и всех приговорила к одинаковым срокам.

Надо менять судей, обучать следователей, чтобы они разбирались в психологии людей и в бизнес-процессах, чтобы следователи были образованными людьми и, как положено по закону, искали как обвиняющие факты, так и оправдывающие. Сейчас это только карательные методы. Оперативники, следователи, прокуроры, судьи не видят, что, следуя таким путем, сами нарушают законы и становятся преступниками.

Марина признается, что после задержания сына ее жизнь стала адом.

По ее словам, она не чувствовала поддержки близких людей в полной мере.

― Люди не пытаются понять, почему дети пробуют наркотики, как попадают в эту ловушку ― они сразу обвиняют. Я обратилась за помощью к сотне знакомых ― откликнулись десять человек.

Сейчас мне нужна помощь юристов и материальная помощь, как и многим, кто оказался в такой беде. Я подала иск в суд на дежурного адвоката, чтобы признать с ней договор недействительным. Буду подавать апелляции, писать жалобы, судиться, писать, пока суд не признает, что закон на стороне моего сына: он выполнил примечание к статье 328 и должен быть на свободе.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.2(5)