Зенон Позняк: «Наше будущее зависит от того, окажем ли мы сопротивление»

Зенон Позняк — фигура довольно противоречивая.

С одной стороны, он был символом белорусского возрождения и борьбы против политических репрессий, вызывал восхищение и вдохновлял в 1990-е годы многих белорусов. С другой стороны, сегодня многие говорят о нем в разочарованной интонации, а его поучения и обвинительная риторика всего и всех многих раздражает. Тем не менее, как бы кто не относился к нему, Зенон Позняк — это человек-легенда для Беларуси. «Белорусский партизан» поговорил с политиком о его амбициях, женщинах в политике, геях и ностальгии по Беларуси.

Мы встретились с Зеноном Станиславовичем после презентации программы «Вольная Беларусь» в Вильнюсе. Харизматичный и уверенный в себе, он в свои 73 года умело держит аудиторию и, кажется, имеет ответ на любой неудобный вопрос.

— Конституция «Вольной Беларуси» написана, каков следующий шаг? Вы правда надеетесь, что белорусы смогут самоорганизоваться, как когда-то создавался "Народный фронт"?

 — Для того, чтобы эту Конституцию было кому осуществлять, нужна среда, нужно, чтобы появилось движение. Самый надежный способ – самоорганизация. Протесты против декрета №3 показали, что народ перестает бояться, люди выходят на площадь, показывают свои чувства, высказывают толковые мысли. Им только не хватает организации. Безусловно, это только начало, но это уже первый звоночек, что общество созревает, чтобы что-то делать, не только показывать свои чувства.

Программа «Вольная Беларусь» хороша для всей нации. Чтобы ее осуществлять, нужно начинать бороться с этим режимом, за свои права, свою работу, свою гордость. Среди людей, которых обозвали тунеядцами, много простых людей, но есть и те, кто мог бы это делать. Думаю, даже простое появление этой программы будет стимулировать появление таких мыслей – как самоорганизовывать общество, создавать группы, налаживать контакты, распространять информацию, обмениваться мнениями. Так вырастает гражданское общество.

Получится ли такая самоорганизация как в 1980-х годах, когда зарождался «Народный Фронт» – посмотрим, но основания для этого уже есть. Если такое движение не появится, нация отнесется к программе индифферентно, то Беларусь так и останется в болоте. Сама программа не пропадет, она останется на будущее, но чем быстрее она начнет реализовываться, тем лучше.

— Вы и раньше писали концепции, сейчас выступили инициатором программы «Вольная Беларусь». Из ранга реальных политиков Вы перешли в эксперты?

— Это ошибочное мнение, что я теперь выступаю больше как эксперт. Хоть я поехал в эмиграцию, я оставался и остаюсь до сегодняшнего дня руководителем Консервативно-Христианской партии-БНФ. Я занимаюсь организационной работой. Многое, что делается партией, не обнародуется, спрятано, потому что ситуация в стране такая, но результат нашей деятельности есть. Взять хотя бы Куропаты, которые давно бы уничтожили. А так — существует народный мемориал, созданный партией. И не только это. Мои идеи живут. Как руководитель я принимаю активное участие в политической жизни. Я получают всю информацию о ситуации в Беларуси из первых рук, часто приезжаю в Европу, даже Сойм партии проводил в Варшаве. Потому я политику не бросал и политиком являюсь.

Я был руководителем депутатской оппозиции Верховного совета, под моим руководством были созданы и приняты десятки законов. Я имею опыт законодательной деятельности. Создатели программы «Вольная Беларусь» также имеют такой опыт. Например, Лявон Борщевский в 1990-х написал основу белорусского закона о гражданстве, который был потом принят в нашей стране.

Да, я провожу экспертный анализ событий, которые происходят, потому что я как политик владею ситуацией. Например, еще до войны в Украине я писал и предупреждал украинцев, что будет война с Россией. Я проанализировал ситуацию, призывал готовиться. Такой же сценарий готовиться и для Беларуси, причем давно. Как только подвернется случай – этот сценарий будет осуществлен, как и с Украиной.  Я просто хорошо знаю московскую политику, этих людей во власти. Как начнется оккупация Беларуси – по крымскому или домбасскому сценарию – сложно сказать. Пророссийские организации в Беларуси будут как приемные структуры для русского десанта. Нужно готовиться к реальной войне, которая может начаться. Это не укладывается в головах белорусов, которые привыкли, что все тихо-спокойно, но реальность такова, что украинский сценарий может повториться и у нас, и наше будущее будет зависеть от того, окажем ли мы сопротивление. Тут уже будут действовать международные законы. Если мы окажем сопротивление, международное сообщество признает это оккупацией. Если сопротивления не будет, значит, будет как с Крымом, даже хуже, — добровольное объединение двух братских народов.

— С того времени, как Вы уехали в эмиграцию, выросло новое поколение белорусов, для которого Вы скорей историческая фигура, чем реальный политик. Есть ли у Вас политические амбиции, связанные с Беларусью?

— Люди, которые имеют амбиции, особенно большие, часто имеют один недостаток – им тяжело совместить эти амбиции с реальностью. Я в этом смысле очень трезво смотрю на всю ситуацию, и мной движут не столько амбиции, сколько обязанности. Если бы сейчас в Беларуси начались какие-то перемены, конечно, я бы подключился. У меня все в порядке с головой и телом. В нашем обществе есть стереотипы – человек в 70 лет считается уже старым. На Западе совсем по-другому: Шимон Перес стал президентом Израиля в 83 года, Дональд Трамп стал президентом США в 70 лет. Если есть опыт и мозги, то это то что нужно для политики.

Если ситуация будет требовать моего участия, конечно, я буду участвовать в политической жизни Беларуси. Отстранение было бы неправильным. Конечно, я понимаю все сложности, которые могут появиться, но я помню 1980-90-е годы, этот подъем: если он начался, его не остановить. У нас только первые звоночки, но они свидетельствуют о том, что люди пробуждаются.

— Вы довольно резко критикуете белорусскую оппозицию, многих называете агентами КГБ. А можете ли назвать кого-то на белорусском политическом поле, кому Вы импонируете?

— Я отношусь терпимо к людям, которые впадают в политические крайности, потому что политика это такое дело: одни действуют из принципов и их не меняют, другие могут принципы менять, и не всегда только из шкурных интересов. Есть, конечно, и враги, которые будут вредить все время. А есть люди, которые, когда попадают в другие обстоятельства, будут работать на государство. Поэтому отрицать многих людей я бы не стал так категорично. Многие люди, которые на крючке у спецслужб, сотрудничают с КГБ, в то же время — патриоты Беларуси. Они пытаются совместить в себе эти две роли. При таком режиме активна их негативная часть, потому что режим — антибелорусский. Но когда изменится ситуация, сменится режим, придет демократия, эти люди никуда не денутся, они будут работать на белорусское государство, белорусскую демократию. Вместе с тем должна быть люстрация, потому что этим людям не будет 100% доверия. Но их нельзя отбрасывать, человека нужно ценить. Борщевский — это человек, который выступал когда-то против меня, раскалывал Народный Фронт. Но я пригласил его как одного из авторов программы «Вольная Беларусь», потому что знаю его интеллект и возможности. Политика такая вещь, что она требует использовать возможности человека там, где они могут пойти на пользу стране, демократии, народа.

Но есть люди, на которых негде клейма ставить. Поэтому выделить кого-то я не могу, могу только назвать людей из своей партии, которых очень уважаю. Это уже старая гвардия.

Есть же разная политика. Ходить по улицам, проводить митинги, стоять на пикетах, протестовать, дорисовывать проволоку на граффити — это тоже политика. Но это скорей политическая деятельность, политика вспомогательного рода. Это не тот уровень, чтобы стать настоящим политиком. Люди, которые этим занимаются, тоже нужны, но дальше они не пойдут, это их потолок. Для большой политики нужно образование. Многих белорусских активистов испортили тем, что гоняли их по улицам, заключали в тюрьмы, и они не имели возможности получить достойное образование.

— Белорусская женская лига во главе с Ниной Стужинской создает белорусскую женскую партию. Есть ли место белорускам в политике?

— Не нужно женщинам этим заниматься. Это абсолютный маргинализм, который приведет к тому, что и на Западе – феминизму и половой ненависти.

— То есть женщинам нельзя заниматься политикой?

— Если есть способности – почему нет? В политике нет понятия пола, как на войне. Вспомним хотя бы Маргарет Тэтчер, Ангелу Меркель. Но зацикливаться на половом признаке, давать установку – побольше женщин в политике, это уже глупости. Если у женщины есть способности, она пробьется, здесь пол не важен. А феминизм – это абсолютный маргинализм. На Западе считаются с феминистками, потому что политикам нужны их голоса. Но это абсолютно маргинальное явление, которое в конце концов приводит к половой ненависти в разных формах, в том числе агрессивных. Приводит к изменению ценностей: главным становится не семья и материнство, а секс. В женских партиях обычно собираются обиженные, озлобленные женщины. А политика — вещь серьезная. Будут потом писать книжки «Как стать стервой».

Женская партия в Беларуси... Ну и чем они там будут заниматься? То, что они затеяли, абсолютно не нужно, это ошибочный путь помощи нашей стране, который ни к чему хорошему не приведет.

У нас такая культура. Нужно исходить из единства человечества, единства мужчины и женщины. У них разная природа, а значит — разные возможности. По нашей, европейской этике к женщине должно быть особое отношение, ее нужно оберегать, ей нужно создавать условия, потому что от нее зависит будущее человечества, она продолжает человеческий род. От нее зависит семейный лад. Это очень важно. Поэтому государство это должно предусматривать. Мы в своей программе предусматриваем, что когда женщина воспитывает трех детей, она получает среднегосударственную пенсию. Это расценивается как работа, воспитание ребенка, домашнее хозяйство – это тяжкий труд.  А по Лукашенко выходит, что она  — тунеядец. Наш подход пойдет на пользу обществу. Если женщина вынуждена идти работать, это сказывается и на воспитании, и на количестве детей.

Женщины должны думать об этом, а не хватать либеральные маргинальные псевдореволюционные идеи. На западе это закончилось кризисом. Женщину понизили от женщины-матери, которую уважают и ценят, до сексуального объекта.

Человек — модель вселенной, он должен думать высокими идеалами, а не "ниже пояса", ведь в таком случае он просто не развивается. Все эти западные ценности опустили женщину, фактически ее трактуют как национальное меньшинство. Кто имеет привилегии в Америке? Гомосексуалисты, разные национальные меньшинства, женщины. Некоторые судятся, потому что их дискриминируют и не берут на работу якобы из-за пола. Создана обстановка, которая разваливает единство мужчины и женщины, я уже не говорю про семью. А они должны друг друга дополнять. Данное Богом людям, мужчине и женщине, счастье  — это любовь, семья, ведь к этому люди и стремятся. Это главное. Когда этого нет, то жизнь делается тяжелой. Можно быть сто раз успешным в бизнесе, работе, но если жена в грош не ставит, то счастья не будет. Такие ценности перевернулись вверх ногами на западе. Нам не нужно повторять этих ошибок, потому что мы имеем большой культурный и исторический опыт ВКЛ, где женщина была практически наравне с мужчиной. Только в семье она отыгрывала важнейшую роль.

Обнижение человека хорошо видно по его лексике. Если человек начинает употреблять грубые слова, маты, значит, у него не в порядке с культурой. Это первая примета. У нас в 1950-х годах, когда я ходил в школу, парни могли что-то сказать матом, но как только появляется девушка – автоматически, даже без предупреждения, никто не скажет грязного слова, потому что культура была в крови. Нельзя было. А если кто-то и говорил, ему тут же делали замечание – ты что это перед девушкой говоришь? Сегодня культура критично пошла вниз. Выявилось это в неуважении к женщине. При женщине теперь что хотят говорят.

— В программе «Вольная Беларусь» Вы написали блок, посвященный семье и семейным ценностям. В этом разделе предусматривается закон «о защите природы человека». Что предлагаете делать с геями и лесбиянками?

— Не пропагандировать такие отношения. Это отклонение. В эпоху интернета у них появилось больше возможностей, они собираются миллионами со всего мира, создают впечатление силы. Это очень агрессивное, категорично нетерпимое явление. По одиночке они хорошие люди, но когда их десятки, сотни, они начинают себя по-другому вести. Содом и Гомора – это не байки, фактически человечество может деградировать.

— Какие у Вас отношения с белорусской диаспорой в США?

— Я принципиально не в одну организацию не вхожу, но я всем помогаю, везде присутствую. Главное – партия, Беларусь. Мне предлагали войти в раду БНР, но числиться и ничего толком не делать... Я посчитал это не нужным. Но я езжу по диаспорам, бываю и в Канаде, выступаю, помогаю, даю советы, когда ко мне обращаются. Мой статус за границей дает мне возможность быть над всеми, и если например две организации рассорятся, я дружу со всеми, потому что они белорусы. Так я больше помогу диаспоре, чем я вошел бы в одну из организаций.

Зянон Пазьняк: «Настальгія – страшэнная з’ява. Гэта невыносна!»