Министр Шуневич: «ОМОН — это своеобразный бренд»

Министр внутренних дел Игорь Шуневич дал откровенное интервью «СБ» — газете Администрации президента.

Как отмечает журналист, глава МВД «согласился ответить на любые, даже нелицеприятные вопросы редакции». Предлагаем избранное.

Министр МВД (крайний слева) во время парада 9 Мая в Минске. Фото Виталий Дембовский

— Не все сочли правильным ваше появление на параде в День Независимости в форме сотрудника НКВД. Надели бы вы ее еще раз, учитывая эту неоднозначную реакцию?

— Что значит — еще раз? Я надеваю ее каждый год 9 Мая. А моя супруга — общевойсковую форму времен Великой Отечественной. В гараже МВД есть настоящий музейный экспонат — восстановленный автомобиль 1947 года выпуска. После парада мы с женой садимся в этот «Виллис» и едем по Минску, отдавая дань уважения всем сотрудникам органов внутренних дел, которые воевали, погибали или были изувечены войной.

В этой форме они работали в тяжелое послевоенное время, боролись с вооруженными бандами, защищали людей от уголовников и нацистских недобитков. Поэтому я горжусь тем, что у меня есть абсолютно точная копия этой формы.

— В мельчайших деталях?

— Она скроена по подлинным старым лекалам. Даже пуговицы отлиты на том же монетном дворе, где их делали в те годы. Более того, у меня есть и полный комплект экипировки — начиная от офицерского планшета и заканчивая компасом времен войны. Только сапоги — новодел, зато из настоящей юфтевой кожи. При этом я не увлекаюсь военной реконструкцией, форму для себя сшил по внутреннему побуждению, за собственный счет. Именно с той целью, о которой уже сказал, — показать, что память о людях, когда–то носивших это обмундирование, жива и почитаема по сей день.

— Супруга охотно разделяет такую семейную традицию встречи Дня Победы?

— Она жена офицера. Другие комментарии излишни.

— Жесткие меры, принятые против торговцев наркотиками, повлияли на ситуацию с этим видом преступлений?

— Безусловно.

— Значит, внимание к этой проблеме может быть ослаблено, чтобы обратить его на более насущные вызовы?

— Никогда, я подчеркиваю это слово — никогда! — мы не станем уделять меньше внимания этой беде. Мы получили слишком горький урок, когда этого внимания было недостаточно. Говоря простым языком, мы проспали вспышку. Оказались не готовы к экспансии на наш рынок очень серьезных преступных групп, к массированной электронной торговле наркотиками, к новым формам наркотических средств, которые вызывают привыкание — и убивают тоже — от одной дозы.

Да, своевременное принятие юридических и практических мер позволило эту ситуацию если не повернуть вспять, то хотя бы поставить в управляемое состояние. И мы ей уже не позволим выйти из–под контроля. Потому что преодоление последствий поверхностного отношения к этому социальному феномену обойдется намного сложнее и дороже, чем затраты на неослабевающее внимание к нему.

Что празднует белорусская милиция 4 марта?

— Требует ли нынешняя обстановка присутствия на улицах отрядов особого назначения? Быть может, для поддержания порядка достаточно нарядов патрульно–постовой службы?

— ОМОН — это своеобразный бренд, олицетворяющий силовой элемент правоохранительных органов. Но без нужды играть этими мускулами МВД не собирается. В повседневной жизни, когда на улицах тихо и спокойно, ОМОН действительно не нужен. Это специальное подразделение, способное выполнить специфическую задачу по наведению порядка в условиях, когда иные средства органов внутренних дел оказываются малоэффективны.

К сожалению, возникновение таких ситуаций и их развитие вполне реально в любом государстве, не только в Беларуси. Но простое патрулирование на улицах — это избыточная функция для отряда, поэтому в ближайшее время мы ее пересмотрим и минимизируем присутствие ОМОНа в общественных местах. Пусть его сотрудники больше тренируются, чтобы быть готовыми оказаться там, где этого потребует обстановка. Такое применение ОМОНа, как бросание его во все веси страны только ради демонстрации силы, будет исключено из практики МВД.

— Вы уже не раз говорили о подоплеке неослабевающего информационного наката на милицию...

— Мне нетрудно повторить. Причина в том, что сегодня МВД — гарант мира и спокойствия в стране. Понимая это и надеясь на определенные плоды дискредитации правоохранительных органов, некоторые оппоненты власти обоснованно считают, что, ослабив эту структуру, опорочив ее в глазах людей, они смогут реализовать свои планы насчет изменения социального строя и политики нашего государства.

Сотрудники МВД ведь не с Луны свалились в Беларусь, они такая же часть народа, как и прочие граждане. Так вот именно эту народность, социальность милиции пытаются сейчас разрушить, противопоставляя ее остальной части населения. Сходное давление со стороны разного рода щелкоперов и горлопанов испытывают сейчас и другие правовые государственные институты. Это мое твердое убеждение, и оно сформировано не на пустом месте: я очень хорошо знаю, кто пишет, где этому научился, чьими деньгами это оплачивается.

И я прекрасно осведомлен, какие цели преследуют работодатели этих людей. Каждому такому «революционеру» я хотел бы напомнить, как любая революция относится к своим детям — она их просто пожирает со временем.

Четыре вопроса к министру Шуневичу

— Игорь Анатольевич, вот эта ваша убежденность в причинах дискредитации МВД — она не помешает услышать обоснованные претензии к милиции?

— О моем отношении к обоснованным претензиям можно судить по тем словам, которые я повторяю на всех совещаниях, коллегиях, собраниях офицерского состава: «Уважаемые коллеги, мы с вами научились бороться с преступностью в обществе. Об этом свидетельствуют цифры и международные рейтинги, оценивающие Беларусь с точки зрения безопасности. Теперь нам надо научиться бороться с тем же злом внутри нашей системы».

Сейчас внутренняя, если хотите, религия МВД — наведение порядка в собственных рядах. По–настоящему. Не фрагментарно, эпизодически, а на системной основе, с учетом угрозы, которую таит в себе преступность в погонах, и последствий, наступающих от сокрытия таких случаев или непрофессионального реагирования на них. Статистика преступлений, совершенных сотрудниками органов внутренних дел, пока серьезно беспокоит все руководство МВД. Радует лишь тот факт, что мы не одиноки в борьбе за чистоту рядов: активно помогают в первую очередь Следственный комитет и Комитет государственной безопасности. Руководство страны знает о нашем курсе на самоочищение и, естественно, одобряет его.

— Какой подход применяет МВД для исправления ситуации?

— С точки зрения собственной безопасности сегодня культивируются три подхода, три критерия оценки любого сотрудника. Первое — насколько законны его действия. Второе — насколько они профессиональны. И третье — насколько они соответствуют статусу офицера с точки зрения внутрикорпоративной этики МВД.

— Можно ли оценить с этих позиций действия милиционера, ставшего участником известного инцидента со стрельбой в Минске в новогоднюю ночь?

— Пока об этом можно говорить, основываясь лишь на тех знаниях о фактических обстоятельствах происшедшего, которые у меня сегодня есть. По оценке МВД (подчеркиваю, не Следственного комитета, который ведет расследование), в действиях сотрудника не усматривается нарушений законодательства, наших инструкций и методик... Тут я ставлю многоточие и добавляю: грубых нарушений. Которые могли бы лечь в основу привлечения его к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности.

Вместе с тем в личной беседе с этим сотрудником я посоветовал ему факультативно, за счет личного времени уделить внимание своему физическому развитию и психологической готовности к экстренным ситуациям. То есть заняться именно тем, чего ему не хватило в тот момент, когда он попал в сложные стрессовые обстоятельства, заведомо грозящие негативными последствиями. И он эти последствия не смог минимизировать.

— После ДТП, совершенного временно исполняющим обязанности начальника Барановичского ОГАИ, вы говорили о том, что начнутся проверки сотрудников ГАИ с помощью полиграфа... Были ли люди, пытавшиеся обмануть этот аппарат?

— Были и те, кто всячески пытался уклониться от этой проверки. Но должен сказать, что применение полиграфа — вовсе не эксперимент, не свежая новация. Такая практика существует в МВД уже примерно полтора года. Полиграф проходит любой руководитель в милиции, от начальника отдела и выше. Если не проходит — то не назначается на должность. Что касается ГАИ, то дело тут не только в трагическом случае под Барановичами, но и в других неприятных инцидентах, связанных с этой службой в 2016 году.

Это несколько уголовных дел, возбужденных в отношении ее сотрудников, в том числе за взяточничество; несколько случаев управления ими автотранспортом в состоянии алкогольного опьянения; несколько эпизодов непрофессиональных действий по составлению протоколов при документировании ДТП и нарушений ПДД. Вот это все легло в основу моего решения, что сотрудники ГАИ при продлении контракта на новый срок или назначении на новые должности обязаны пройти полиграфическое исследование. Подчеркиваю, не все, а только те, кто претендует на продолжение службы или вышестоящую должность. Именно на этих этапах установлен фильтр, который призван очистить систему ГАИ от людей злонамеренных, склонных к нарушениям закона.

— Как будет реформироваться милиция? Нередко звучат идеи о радикальных преобразованиях: мол, следует распустить все службы и набрать их заново, пропустив кандидатов через жесткую аттестацию.

— Я изучал опыт бывших советских республик, решивших пойти по такому пути. Изучал не по красивой картинке, которую составляют новая форма, американские машины и улыбчивые полицейские. Смотрел на то, как поставлена работа: графики, нагрузка и, главное, эффективность. И теперь могу ответственно заявить, что по этому пути роковых ошибок мы не пойдем. Отринуть вековой опыт, забыть все, что наработано, уложить машину правоохранительной системы в чужую матрицу и заставить ее шестеренки слаженно крутиться — это не удалось никому. Ни–ко–му. И сколько бы масла в виде модных фуражек и западных пистолетов на эти шестеренки ни лили — ситуация не улучшается.

Ссылаясь на этот опыт, никто почему–то не говорит об уровне преступности, об уровне раскрываемости преступлений — о тех реперных точках, на которых, собственно, основывается результативность работы всего правоохранительного блока. Никто не говорит, что сегодня в этих странах внешний лоск полиции становится основным критерием в оценке ее деятельности. Да, улыбчивый, будто с картинки, страж порядка — это здорово, это красиво. Будет и у нас так со временем. Но сегодня основной продукт, который от нас ждут люди, — это эффективная борьба с преступностью, с вытекающей отсюда защищенностью граждан и раскрываемостью преступлений. А раскрываемость у нас, кстати говоря, намного выше, чем во всех странах Балтии, России, Казахстане и многих других бывших советских республиках. В противовес красивой форме мы кладем содержание нашей работы. Считаю, это более важно.

— А какова сейчас численность нашей милиции?

— Она в три с половиной раза меньше, чем об этом твердят неосведомленные источники. Не знаю, откуда они взяли цифру в 1.500 милиционеров на 100 тысяч населения, но реально их сейчас 405 на 100 тысяч.

— Тем не менее это количество будет сокращаться?

— Безусловно. Мы сегодня можем меньшим числом сотрудников обеспечивать те же задачи с тем же практическим результатом, поэтому некоторое количество личного состава будет сокращено. При этом ни один милиционер из органов внутренних дел в приказном порядке уволен не будет. Сами уволятся те, кто не пожелает или не сможет дальше работать. Также будут сокращены вакантные должности, которые сейчас имеются в МВД.

Ни одна из служб не останется вне этого процесса. Каждый руководитель пересмотрит штатную структуру своего подразделения и в ближайшее время будет защищать ее новый вид. Под моим взыскательным контролем с точки зрения изыскания резервов, сокращения численности и, возможно, упразднения каких–то рудиментарных функций.