Архиепископ Артемий: «Я дал нравственную оценку тому безумию, когда издеваются над людьми»

Архиепископ Артемий (Кищенко) (в центре). Фото: Белорусская православная церковь

— Это произошло по указке государства, — рассказал архиепископ Артемий в интервью Радио Свобода. — Сейчас немножко изменилось положение после августовских волнений и происходит всеобщая чистка. Граница перекрыта, людей увольняют, сажают.

Пока у них затишье — время для того, чтобы немножко и поставить церковь на место. Потому что церковники не все поддерживают существующий режим. Сейчас представители власти разъезжают по епархиям, выступают там.

Даже я слышал, что просят не молиться за тех, кто в заключении. Такие молитвы запрещены, чтобы нигде не было ни малейшего инакомыслия. Ну, и сочли нужным со мной расправиться.

По инициативе этой власти представители нашей системы говорили с патриархом в Москве и попросили его оказать содействие ради умиротворения обстановки в Беларуси. Видимо, на это он дал им благословение и согласие. Синод сразу же объявил о своем решении.

Православный архиепископ: «Наши люди превратились в зверей! И терзают своих же братьев!»

— Какие были к вам предъявлены претензии?

— Что я разделил общество на два лагеря по политическим мотивам. Разделил священников и прихожан. А это недопустимо. Я возразил, что по политическим поводам я не выступал. Я дал нравственную оценку тому безумию, когда издеваются над людьми.

То, что они мне предъявили, — это было смехотворно. Могу вам привести пример. Показывают мне фотографию корзиночки с пасхальными яйцами. На них нарисована «Погоня», наш стародавний герб, он созвучен и иконографии.

Наши знаменитые князья Борис и Глеб изображаются один с копьем, другой с мечом, а они берут свою традицию еще с древнегреческой церкви от великомученика Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского с мечом. Вот такой герб был в наших пределах, а в начале перестройки он был нашим национальным символом, затем мы вернулись к советской символике.

Во-первых, изображение этого герба не является преступлением. Во-вторых, это смешно, у нас 100 приходов, и если где-то ребенок нарисовал на яйце «Погоню», я должен об этом знать и карательные меры принимать? Пасхальное яйцо есть пасхальное яйцо. Это праздник радости. Люди рисуют то, что священно и дорого для них, это соответствует пасхальному восприятию жизни.

Второе обвинение — почему у нас пели «Магутны Божа»? (14 августа священники Гродненской епархии на ступенях главного городского храма – Свято-Покровского кафедрального собора – исполнили молитвенный гимн "Могутны Боже" в поддержку белорусского народа. – Прим. РС).

Это древний белорусский гимн «Магутны Божа, уладар сусвету». Митрополит, находясь в Гродно, официально запретил петь этот гимн? (14 октября патриарший экзарх всея Беларуси Вениамин заявил, что гимн является светским и разделяет людей. – Прим. РС).

Мы его годами пели. У нас музыкальный фестиваль «Коложский Благовест» с международной музыкальной программой всегда начинался с этого песнопения, а тут вдруг это стало запрещено и чуть ли не антицерковным. На богослужениях понятно, но на концертных программах — это наш личный выбор. И вот в одном из приходов детский коллектив устраивал пасхальный концерт и спел «Магутны Божа», что посчитали государственным преступлением.

Ну, вы сами знаете, если у нас на балконе будут висеть красные и белые носки одновременно, то можно получить срок.

— А как вы ответили на обвинения в расколе? И действительно, какая часть духовенства поддерживает вашу позицию?

— Я не говорю ни о каком расколе. Я к этому отношусь очень осторожно и использую медицинский принцип «Не навреди». Мы не даем политических оценок. Мы пытаемся менять ситуацию изнутри, используя христианство и Евангелие.

У нас даже речи не было ни о какой автокефальной церкви, как на Украине. Это вообще нереальная вещь, у нас все культовые здания принадлежат Белорусскому экзархату, и никакой приход не сможет иметь храм другой юрисдикции. Этот вопрос еще не созрел даже для обсуждения. Это домысел и лжеобвинение. Никакого разделения в нашей пастве нет, наоборот, мы призываем к солидарности, единству.

— Я слышала также обвинения в том, что при вас Гродненская епархия превратилась в главное пристанище автокефалистов. Теоретически как бы вы отнеслись к возможности создания белорусской автокефальной церкви?

— Я не скажу, что мы стали центром инакомыслия, мы даже никогда об этом не говорили. Упор делается на то, что надо менять то, что есть, а не выдумывать того, чего еще нет. В будущем жизнь покажет.

Конечно, каждый народ имеет право на самостоятельную церковь, иначе это будет использоваться политическими силами с той или другой стороны. Но сейчас на уровне епархии такой вопрос не поднимается.

Сейчас мы должны соответствовать своему уровню, а мы превратились в церковь периода застоя, гонений и пленений. Мы уже превосходим хрущевские времена, когда уполномоченный передавал свою волю, как жить приходам и что говорить.

Пока вопросы поместной принадлежности и автокефалии не обсуждались. Будет несправедливо говорить сейчас о симпатиях или антипатиях. Пусть ответят на ущемление прав человеческих. Идет новая волна — что бы сверху ни поступило, все свято.

— Чем еще вы стали неугодным?

— Посещение мест заключений также вменялось в вину. Почему навещали заключенных и приносили им лекарства и воду? То, что Христос сказал: «Я был болен, и вы посетили меня, в темнице был, и вы пришли ко мне», — мы не должны принимать за руководство к действию? Для нас должно быть важно указание руководства. Никаких посещений.

И еще куча мелочей. Батюшка освещал паству и вместе со словами «Христос воскресе» сказал еще: «Жыве Беларусь!» А вы что, хотите, чтоб не жила? Правильно сказал, пусть живет Беларусь.

Я говорю, я согласен с этими словами. Во всех епархиях есть моменты, когда люди в той или иной форме выражают свою солидарность с теми событиями, которые сейчас происходят. Поэтому обвинение просто некомпетентное.

— Вам 69 лет, а поводом для отстранения без прошения со стороны потенциального пенсионера является возраст свыше 75. По состоянию здоровья вы также не подавали никаких прошений?

— Нет, и я не считаю, что по состоянию здоровья я не могу служить. Есть, конечно, возрастные проблемы, я уделяю им внимание, но ситуация некритичная. Нет никаких свидетельств со стороны медиков, нет предъявлений мне, на основании чего.

Я Синоду прямо сказал: «Вы поступаете нечестно, вы лишили меня кафедры. А мне не стыдно уходить на покой».

— Вы выступали против насилия и беззакония, и после этого сразу пришел новый митрополит, который запретил клиру участвовать в протестных митингах. Какова ваша позиция по поводу участия духовенства в политических протестах?

— Это закономерно — печалиться за свой народ. Мы не даем оценку власти или политической структуре, мы говорим о том, что видим нарушение всех норм человеческого бытия.

Мы считаем это недопустимым и выступаем с призывом прекратить жестокость в отношении нашего народа и освободить невинных заключенных. Никакой реакции церкви на это не было, и сейчас даже не вспоминается, как будто никто никогда ничего не писал.

— Почему в таком случае вас не отстранили сразу же после этих заявлений, еще в августе прошлого года?

— Очень бурный был период, это ж надо было подливать масла в огонь. Это могло способствовать тому, что мы могли вообще открыто выйти на участие. Сейчас народ запуган. Я считаю, что и с точки зрения политической они поступили неправильно и получат результаты не в свою пользу.

— Чем дальше вы будете заниматься? Каковы ваши планы?

— – Во-первых, по существующему законодательству архиерейского собора епархия должна оказывать материальную помощь, какое-то пособие назначить.

Мне предписано почему-то покинуть свое место жительства, я должен уехать в Минск, чтобы остаться там в полном одиночестве. Хотят загнать меня в угол. Будем жить. Пенсия государственная у меня есть… посмотрим, надо будет, устроюсь на работу в приходе сторожем.

— А что вы думаете по поводу кандидатуры вашего преемника Антония?

— Не хочется заниматься разборками и сплетнями, знаете ли. В свое время Владыка Антоний Мельников, который умер в Петербурге, говорил мне, что, когда он был ректором Минской духовной семинарии, некоторые студенты направлялись на учебу по комсомольской путевке и потом они влияли на церковную жизнь.

Чувствуется, как говорится, что человек уже сейчас один из молодых епископов по поведению чувствует себя обер-прокурором. Человек, как говорится, «от мира сего».